Наливайко

В один прекрасный день, после полудня, попа на дороге в Бар остановили лесовики. Старший велел ему слезть с коня, отдать саблю и немецкий самопал.

— Куда путь держите, отче? — спросил он.

Отец Демьян старался притвориться спокойным, но это удавалось ему с трудом, — дрожали челюсти, слова звучали как у продрогшего нищего.

— Искал вас, братья, — ответил поп, не долго думая.

Повстанцы переглянулись.

— Нас искали?.. Советуем, пан отче, быть благоразумным и не врать. В какую сторону путь держали, спрашиваю?

— Это вы, пане Юрко Мазур? Значит, мне верно сказали? — спросил поп, немного осмелев, когда ему показалось, что он узнает в предводителе лесовиков сына гусятинского реестрового казака, у которого на краю села колодец с вкусной водой и соседка-молодица с красивыми бровями…

«Как бы не ошибиться», — тут же пожалел поп о вырвавшихся у него словах, но теперь уже поневоле продолжал:

— В соседней церкви мне любезно сообщили, что на этой самой дороге мне удастся встретить будущее рыцарство Украины с паном Мазуром во главе. Я священник Острожской замковой церкви и духовник нашего добрейшего князя Василия-Константина. Его мощь воевода наш, князь Острожский, всей душой поддерживает святое народное движение…

— Ого, ловко заливаете, батюшка!

— Вот мой вам крест, если вы христиане. Православная церковь терпит притеснения от латинцев, и, угнетая веру, польские попы угнетают и крестьянство украинское. Православный князь украинский пан Острожский сам в плену у ляхов и народу своему рад был бы облегчить жизнь, да не волен в этом. Королевские универсалы и приказы поддерживаются войсками и пушками, которые находятся в руках отступника от православной веры Станислава Жолкевского. Чтобы избавиться от грабительства, от короля польского, от унии церковной, нужно князьям украинским подняться и выставить свое войско, вооруженное саблей острой и артиллерией, порохом да свинцом…

Мазур долго присматривался к попу и, наконец, узнал в нем приезжего, заглянувшего во двор, чтоб напоить лошадей, и так приветливо беседовавшего с соседкой-молодицей. Приезжий не сказал, кто он, но, судя по большой свите, которая мчалась за ним на конях, это — птица из хищников. Мазур сначала не поверил словам попа, но Демьян так пылко говорил,

Так убедительно доказывал необходимость восстания и уверял в преданности самого воеводы бунту против короны и польских панов, что не поверить было трудно. Мазур отдал попу коня и саблю, а когда узнал, что поп — родной брат сотника Наливайко, почувствовал себя даже виноватым перед ним.

Однако на вопрос попа, где он может отыскать своего брата Северина Наливайко, Мазур сам ничего не ответил и прочим приказал не говорить. Поп понял, что Наливайко находится в Баре и руководит всем повстанческим движением на Брацлавщине, но что разыскать его удастся разве только благодаря счастливому случаю: повстанцы не окажут, а другие о том могут и совсем ничего не знать…

Побывав в Баре, наведавшись в Брацлав, отец Демьян через Хмельник и Константинов вернулся в Острог; душа еле держалась в его теле, изнуренном долгим путешествием верхом, а Северина ему так и не удалось разыскать. И в Баре, и в Брацлаве, и даже в Хмельнике попу говорили, что Наливайко «тут», но свидания с ним никто не решился устроить, даже за большую сумму, предложенную попом. Так и вернулся в Острог с единственным утешением, что совет старого воеводы он выполнил блестяще, с пользой и для воеводы и для… себя. Народное движение возглавлено людьми, убежденными в спешной необходимости выступить за пределы воеводства Острожского, добыть у турок или у валахов оружие и закалиться в боях, чтобы потом стать на защиту порядка на Украине. Какого порядка — об этом никому, даже себе не говорил отец Демьян.

4

Воевода устроил в замке весенний праздник. Наехали гости из воеводских земель и соседи, далекие и близкие. Прибыл сын Януш со своею женой, Сюзанной Середзянкой, дочерью старого Середзяна из Чехии. Она сердечно приветствовала свекра в его полу монастырских покоях. Ежегодно старик говел в Дубненском монастыре, сменяя барские наряды на одежду простолюдина. Два предыдущих года Сюзанна имела случай принимать свекра гостем у себя в Дубно. В этом же году распря с Косинским, потом чрезвычайный сейм и беспорядки в краю отвлекли старика. Великопостное говение в Дубне и свидание с невесткою не состоялись…

К латиниам-католикам не был расположен род Острожских. Своего сына Януша за измену православной церкви воевода чуть не проклял, не хотел на глаза пускать. Но потом рана застарела, и после смерти жены Острожский укротил свою ненависть и обиду, даже привык к католикам в своей родне, Сюзанну же принимал подчеркнуто любезно, был ласков с ней даже наедине. Женщина молодая и веселая, она независимо держала себя и в замке старого свекра.