Наложница для дракона инквизитора

– Тебе не кажется, что ты немного не в том положении, чтобы командовать? – проходит в комнату. Крыса без слов выскальзывает и закрывает за собой дверь. Мы одни… о, да!.. Сейчас мне нужен только секс, если не получу, помру. Не до пустого трепа мне и его подколов. Вот не сейчас. Быстрее к делу! А инквизитор, как ни в чем ни бывало, усаживается на диване, закидывает ногу на ногу. В нос ударяет звериный запах… как же сексуально он пахнет…

– Дарки, пользуйся моментом и не тяни попусту время, – не свожу взгляда с заметно выпирающего бугра на штанах. Пальцы сводит судорогой, так хочу прикоснуться.

– О, какая прелюдия, – хмыкает, – И это должно меня завести?

– Что ты мне чешешь, ты уже готов, и не строй из себя пацана-недотрогу. Ломаешься как девственница! – дергаю нетерпеливо руки в путах, еще немного и похоть меня сожрет.

– Так я могу пойти и свою готовность применить в другом месте, где мне окажут более ласковый прием, – сверкнул глазами, наслаждается произведенным эффектом. Видит же, что закипаю… эх… послать бы его… а не могу… Предатель… и с ним поквитаюсь. Гад, ох, какой желанный гад! И как представлю, что вот с этим стояком пойдет распечатывать королевские подарочки, дурно становится, нутро скручивает, и такая безнадега нападает.

– А я сдам тебя с потрохами, подниму такой шум, что вся твоя подпольная империя развалится! И индюк, вместо подаренных девок, тебе лично яйца отрежет, – сгораю от нетерпения, при его появлении между ног струится огненная лава, глаза застилает туман похоти, голод нечеловеческий скручивает нутро. Голод по предателю!

– А угрозы не пробовала заменить на ласку? Не поверишь, иногда простая просьба творит чудеса, – чуть вперед наклоняется, по оголенным нервам своим дыханием проходится.

– И прогнуться? Хочешь под себя подмять? Не выйдет, инквизитор! – а сама путы натягиваю, к нему тянусь.

Ненавижу свое унизительное положение, но еще больше не намерена прогибаться. Я усвоила закон жизни– ни при каких обстоятельствах слабость не показывать. Сражаться, даже если шансов нет. Покажешь слабость, с говном смешают.

А тут я докатилась до того, что должна умолять о сексе? Это уже перебор, так низко упасть…

– Дурочка, – что-то резко в нем поменялось, в одном слове столько будоражащих вибраций, задыхаюсь. Огонь во взгляде сменяется солнечным теплом, что не жжет, а ласкает кожу. Помираю, и спасти меня может только он… только эти глаза сейчас имеют значение, все растворилось, ушло. Мир погас, остался только он, желанный, дурманящий… только в инквизиторе вижу свет, в нем мое спасение.

– Я хочу тебя… Дарки, – едва ворочаю языком… напор пропал, дух борьбы погас, все растворилось в адском огне похоти, смешанном с невероятно нежным сиянием его глаз.

Инквизитор развязывает меня. Дает свободу. Обхватываю его шею руками, набрасываюсь на его губы, как дикая изголодавшая тигрица. Я пожираю его, и мне все мало, растворяюсь, впитываю в себя его вкус, сатанею.

Мы сидим на полу, и мне кажется, он под нами качается, стены сотрясаются от первобытного желания, наполнившего комнату. У меня нет опыта в сексе, нет знаний, но есть инстинкты, бешеная неутолимая жажда. И пусть виной тому Женькино пойло, это уже не имеет значения. Надо утолить голод, испить инквизитора до дна, выжать его огурец по максимуму.

И где-то в угасающем сознании отбивает набатом мысль: «Ведь дело далеко не в зелье, оно лишь усилило то, что я и без того желала». Отбрасываю ее в сторону. Неважно. Пусть весь мир сгорит дотла, есть только он и я.

Прикусываю его нижнюю губу, втягиваю в себя, до крови прокусываю. Рычу. Во мне просыпаются первобытные инстинкты, о которых ранее и не представляла. Дико мешает его маска. Хочу снять ее, провести рукой по щекам, увидеть его лицо, потребность ломает, срывает крышу. Целую дракона, обвиваю шею, прижимаюсь сильнее, сотрясаюсь в ударах удовольствия, когда раздвоенный язык оплетает мой. Одним только поцелуем Дарки водит меня по грани, подводит к взрыву. Издавая гортанные всхлипы, вплавляясь в его тело, поднимаю руки вверх, хочу сдернуть долбаную маску.

Мгновенно перехватывает мои руки, сжимает, подминает под себя.

– Нет… – хрипло, горячо, – Злата…

– Да! Дарки! – языком ему по губам, сосками трусь о его грудь, платье и его рубашка мешают.

– Не-а, – пробирается рукой мне под платье, сжимает пальцами сосок, и выпивает мох хриплый надрывный стон.

– Сними ее! – просьба, перемешанная со сладкими всхлипами. – Хочу тебя видеть, инквизитор!

– Не-а, – прокладывает дорогу поцелуями от моей шеи к груди. Осторожно снимает мою одежду… слишком осторожно…

– Гад! – впиваюсь руками ему в плечи, рву рубашку, добираюсь до желанного тела…

Я могла бы много чего ему сказать…  еще лучше, оттолкнуть, только животный голод во мне диктует свои условия. Пора признать – эта битва мной проиграна. Что бы он ни сделал, я не отступлюсь, пока не почувствую его в себе… А разборки… месть… все потом…