Наложница для нетерпеливого дракона

Ускоряя шаг, Мишель с неудовольствием отметил, что, кажется, за ним следят — и что ещё более скверно, его преследуют. Звуков шагов, отдающиеся грохотом от мрачных стен домов, было намного больше, чем от пары каблуков Мишеля. Ругнувшись, Мишель припустил бегом, но шаги невидимых преследователей не отставали, каблуки выбивали звонкую дробь о каменную мостовую, и Мишель несся во весь дух, прижимая к груди отнятые у дамочки туфли.

Глава 9. Драконьи игры

Когда ему казалось, что спасение уже близко, его гостиница маячила где-то впереди, и стоит туда вбежать и захлопнуть за собой тяжелую крепкую дубовую дверь, как все страхи будут позади. Гостиница полна таких же ловких и отчаянных ребят, как сам Мишель; кто бы ни были преследователи — хоть дети Сатаны, — им не позволят просто так ворваться и забрать человека, которого им хотелось бы.

Но когда до двери оставалось всего несколько шагов, Мишель даже руку протянул, чтобы ухватиться за чугунное кольцо, прикрученное вместо дверной ручки, как дорогу ему заступил некто, соткавшийся из тумана, вынырнувший из пустоты так внезапно, что Мишель вскрикнул от неожиданности и от испуга, отпрянул, отшатнулся назад, едва не упав.

Преследователь был престранный; с головы до ног он был укутан в черный плащ, на голове его была черная треуголка, а над высоко поднятым воротом одежды, прямо над черным кружевным жабо, торчал вперед неестественно-длинный нос, словно маска чумного доктора. Маленькие блестящие глазки недобро смотрели на Мишеля, и тот нутром почуял, что с этим мрачным господином договориться не получится, потому что тот вряд ли слышит и понимает человеческую речь. Как не получится договориться и с другим, и с третьим, четвертым — одинаково одетые, похожие на носатых призраков, предвестником смерти, черные люди выныривали из темноты, коварно и опасно, обступая Мишеля, беря его в плотное кольцо. В руках у них не было оружия, да Мишель не был уверен в том, а есть ли у них руки, — но их молчаливое зловещее наступление привело Мишеля в такой ужас, что он заверещал, как заяц, попавший в силок.

Одной рукой он отшвырнул свою добычу — туфли, — и выхватил нож, ощерясь, как пес, по очереди наставляя его на молчаливых преследователей.

— Ну, давай, — распаляя себя перед дракой, кровожадным, абсолютно ненормальным голосом прошипел он, — кто первый? Иди сюда, клювастый! Кем бы ты ни был, я узнаю, какого цвета твое сердце, если оно есть!

Увидь своего ласкового ясноглазого Мишеля Хлоя сейчас, она бы, наверное, от ужаса упала в обморок, так омерзительно было его искаженное жаждой крови лицо, так страшен был его одержимый смех, грохочущий в каменном мешке, катающийся по узкой улочке меж стенами домов. Словно вся его прочность, вся его черная душа раскрылась и вышла наружу его истинная натура. И носатые молчаливые преследователи будто бы устрашились, отступили от взъерошенного Мишеля, собирающегося задорого продать свою жизнь. Один за другим они всплескивали руками, плащи их обращались в черные перья, а сами преследователи с карканьем черными воронами взлетали вверх, в серое небо, виднеющееся меж крышами домов.

— Вы посмотрите-ка, какой он храбрец, — раздался насмешливый голос. — Как тебе удалось очаровать молоденькую герцогиню? У тебя же на лбу написано, что по тебе каторга плачет…

По улице, очень неторопливо, словно прогуливаясь перед сном, шел некий человек — и теперь Мишель был уверен, что это именно человек, а не колдовской призрак.

Он тоже был одет в черное, и это его каблуки стучали по камням, пугая Мишеля звонким эхом.

— Девицы все одинаковы, — грубо ответил Мишель, презрительно сплюнув себе под ноги и исподлобья рассматривая приближающегося колдуна. — Им всем подавай сказок послаще да член подлиннее, и этого достаточно.

— Ну, про длинный член на твоем месте я б помолчал, — небрежно заметил незнакомец, подходя совсем близко. Странно; нож Мишеля, направленный ему прямо в сердце, как будто совсем не пугал его, и Мишель нервно сглотнул, размышляя, а может ли и этот человек оказаться мороком. — Теперь у нее в распоряжении самый длинный член королевства. О твоем она вряд ли вспомнит хоть когда-нибудь.

По лицу Мишеля скользнула отвратительная, гнуснейшая ухмылка, в глазах промелькнуло извращенное злорадство.

— Она не подохла, что ли, еще, — хохотнул он, и от его скотского хохота неизвестный нахмурился, его неулыбчивые тонкие губы сжались в узкую полосу. — Не затрахал ее Дракон? Я думал, он из нее за пару дней душу вытряхнет!

— Не подохла, — холодно ответил незнакомец. — И, кажется, не собирается. Да и вообще, кажется, ей все это нравится, и она в какой-то степени сейчас благодарна тебе.

— Так ты что, — выдохнул Мишель, зло сверкая глазами, — пришел мне передать ее благодарность?