Наложница огня и льда (СИ)

— Да, заметно. — Я позволила себе шалость — потерлась ягодицами о ту часть мужского тела, что упиралась красноречиво мне чуть пониже спины.

— Учишься пользоваться коготками?

— Учусь помечать свою территорию.

Наверное, я уже слишком много времени провела под горячей водой. От жара кружилась голова, и складывался странный, бессмысленный немного диалог, приносящий, тем не менее, удовольствие особое, тонкое, словно экзотическое, не опробованное прежде блюдо.

Разворот обратно, и Нордан подхватил меня под ягодицы, приподнимая над полом. Я с готовностью обвила мужчину ногами, обняла за плечи, застонала, чувствуя столь желанную наполненность. Я отчаянно хотела забыться в объятиях Нордана, как иные люди стремятся утопить проблемы, сложные ситуации в алкоголе хотя бы на непродолжительное время. Выгибалась навстречу, не скрывала новых стонов. Рядом шумела льющаяся вода, лаская кожу плеча и руки прикосновениями второго любовника. И мысль эта, случайная, порочная, взволновала вдруг, усиливая собирающийся в теле жар подкинутым в костер хворостом. Я постаралась отбросить ее, не усугублять еще больше чувство вины. Думать об одном мужчине во время близости с другим… и хуже того — об обоих сразу.

Привязка, должно быть, влияет. Нежданно возникшие инстинкты. Слова Лиссет.

И все же шальная мысль обернулась мимолетной фантазией — Дрэйк рядом и это не струи воды касаются меня, а его руки, его ладони скользят по моим плечам, рукам. Его губы целуют шею, оставляя незримый огненный след. Он прижимается ко мне со спины, поддерживая, обнимая. Я почувствовала смутно, как мои ногти впиваются в кожу Нордана. Вскрикнула, увлекаемая в водоворот слепящий, дикий, в котором растаяли мысли, чувства, я сама, последовавший за мной мужчина…

Все-таки я смогла забыться на короткий срок. Плыла лениво в потоке приятной неги и легкой усталости, едва замечая происходящее вокруг. Нордан отпустил меня лишь несколько минут спустя, вывел из душевой кабинки, вытер большим полотенцем меня и себя. Затем подхватил на руки, отнес в спальню и уложил на кровать, укрыл одеялом. Я отбросила на подушку влажные волосы, прижалась к устроившемуся рядом мужчине. Не буду анализировать свои непристойные фантазии. В конце концов, это только воображение, разыгравшееся, разгоряченное чересчур затянувшимся душем. Подобное вряд ли возможно в жизни. Не в нашей жизни.

— Ты говорил, мой запах изменился, — и Лиссет это подтвердила.

— Немного. — Обнимающая меня рука Нордана поглаживала словно в рассеянности мое плечо. — Новый оттенок. И он не соответствует ни твоему настроению, ни эмоциям. Он просто есть, независимо, грустишь ли ты, находишься ли на грани срыва или наслаждаешься.

— На что он похож?

Нордан неизбежно должен почувствовать вторую привязку. В определенной степени Дрэйк теперь тоже часть меня.

— Вода. Фиалка. Еще совершенно идиотская ассоциация с весенним ручьем. Не могу от нее отделаться с момента, как увидел тебя сегодня выходящей из машины.

— Почему же, хорошая ассоциация, — но мне кажется отчего-то, что привязка должна отразиться на запахе иначе.

В доме тихо и лишь с улицы доносился едва слышный плеск фонтана да изредка шум проезжающего автомобиля. Прислуга, наверное, заканчивает свою работу, а Дрэйк у себя. Сидит по-прежнему в кабинете, разбирая бумаги, или в гостиной перед камином. Смотрит невидяще на огонь, пьет виски, не ощущая вкуса.

— Я хотел приехать в «Розанну» тем вечером. Даже в машину сел.

— Но не приехал.

— Не приехал, — в голосе сожаление, злость, горечь. — Снова возникла эта мысль о бренности человеческой жизни и что однажды тебя не станет и придется вновь свыкаться… с тем, что я сам по себе. Мысль паршивая, однако настойчивая. Я почувствовал бы, если бы ты… действительно умерла, но ты не умерла и наш яд усиливает регенерацию, так что…

Я прижалась теснее, ничего не говоря, не требуя объяснений. Дрэйк видел, как я умирала, считал себя виноватым в нападении керы, а Нордан чувствовал все на расстоянии. Не знал точно, что со мной, почему, мучился неизвестностью, но понимал отчетливо, что не может ничем помочь, что к тому моменту, когда он добрался бы до поместья, меня могло уже не быть в живых.

У каждого своя вина, своя боль. Свой страх потери, даже если кажется, что ничто уже не способно испугать, что нечего терять.

— Я не умерла.

— Не умерла. Но могла. Если бы не это диргово собрание, я сегодня же увез бы тебя подальше от Эллорийской империи и длинных щупалец братства.

— Куда?

— А куда ты хочешь?

— К морю. — Я закрыла глаза, представляя бескрайнюю синюю гладь, как на картинках, как описывали его в книгах, как рассказывал о нем Дрэйк. — Я никогда не видела моря. И чтобы домик на берегу. С палисадником.

— И с виноградником.

— Можно и с виноградником. И чтобы библиотека в доме была, — окружающий мир ускользал постепенно, исчезая за дымкой сна. И я не осознаю четко, думаю ли или же продолжаю говорить вслух. — И чтобы вы оба были рядом… всегда…

Несложная вроде мечта. И несбыточная.

* * *