Наложница огня и льда (СИ)

Не выдержав, я спустилась на второй этаж. В отличие от Нордана, Дрэйку не надо собираться, мужчина по-прежнему сидит в своем кабинете — я определяю по запаху, отметив мимолетно, что полагаюсь на обоняние все чаще, не задумываясь. И догадываюсь, что Дрэйк тоже знает о моем визите.

Мой робкий стук в дверь, приглушенное створкой разрешение войти, и я переступаю порог.

— Что-то случилось? — ровно спросил мужчина, не поднимая головы от большой раскрытой книги, чьи пожелтевшие страницы заполнены рукописными строчками.

Закрыв дверь, я приблизилась к столу. Еще день, светит яркое солнце, но портьеры на окне плотно задернуты, на столе горит лампа под темно-зеленым абажуром, придавая комнате вид неуютный, угрюмый.

— Я… сделала что-то неправильно?

— Прости? — Дрэйк все же посмотрел на меня удивленно.

— Я сделала что-то не так или… ты… ты сожалеешь?

— Пойми меня правильно, Айшель, — мужчина опустил глаза на книгу на столешнице перед собой. — Когда я узнал, что Норд тебя укусил, я пытался призвать его к ответственности за тебя как за его отмеченную. Наш яд в твоей крови исключал нормальную полноценную жизнь для тебя, но можно было обеспечить тебе перспективы лучшие статуса бесправной и безымянной рабыни. Ты и сама помнишь, как он тогда воспринял мою просьбу. Теперь же, по прошествии времени и осознания, что ваша привязка парная, Норд стал проявлять в отношении тебя редкую для него ответственность. Он готов защищать, беречь и заботиться о тебе, что удивительно и неожиданно для того, кто десятилетиями и веками думал только о собственном удовольствии. Разумеется, я отдаю себе отчет, что эти изменения — прежде всего следствие привязки, а отнюдь не результат переосмысления, работы над собой и чудесного исправления к лучшему. Тем не менее, это тоже вариант фундамента, на котором можно построить что-то действительно лучшее. Если хотя бы у одного из нас будет шанс жить иначе, то неразумно отказываться от него.

— А как же… братство и запрет на любые близкие отношения? — прошептала я.

— Я уже говорил, на Норда не обращают внимания, поэтому есть высокая вероятность скрыть вас от его ока. Когда мы вернемся, ты покинешь империю…

— Отсылаете? Опять?!

— Я найду повод отправить Норда следом за тобой. — Дрэйк положил руки на книгу, сцепил пальцы в замок. — Вы вряд ли сможете быть вместе постоянно, это будет слишком подозрительно, но в течение…

Он все уже решил. Наверняка начал продумывать, прикидывать варианты и просчитывать степень риска. Знает ли Нордан? Или они успели обсудить мое будущее без меня? И когда предполагалось сообщить обо всем мне? Накануне моего отъезда в неизвестность?

— А как же мы? — перебила я.

— Мы? — мужчина посмотрел на меня вновь, с искренним недоумением, непониманием, откуда взялся другой, неучтенный элемент уравнения, казавшегося таким четким, выверенным.

— Я и ты. Или то, что произошло… между нами, ты считаешь… ошибкой? — наверное, мое сердце разобьется, разлетится на множество бесполезных осколков, если он подтвердит страшное предположение это.

— Нет, это не ошибка. Ты самое светлое, что случилось в моей жизни впервые за долгое время, и я не жалею и не намерен сожалеть о том, что было, — огненный всполох в глазах появился и исчез миражом далеким, неверным. — Но для нас всех будет лучше, если мы забудем…

— Дрэйк, я не могу забыть! — я сорвалась на крик, не пытаясь больше сдерживаться, не думая, что меня могут услышать. — Я не знаю, как это произошло, как я смогла, но есть вторая привязка. На мне. К тебе. Поэтому меня так тянуло к тебе, поэтому резко усилился запах. И моя разлука с Нордом тут совершенно не при чем! Или ты велишь мне и о привязке забыть? Придумаешь какой-нибудь хитрый способ обойти ее влияние? Уедешь подальше от меня, запретишь мне и себе встречаться?!

За всю свою жизнь я никогда ни на кого не кричала. Даже голос редко повышала. А сейчас чувствовала, что еще одно спокойное, взвешенное замечание из уст Дрэйка — и я буду визжать, биться в истерике, схвачу первое, что попадется под руку, и швырну в его непроницаемое лицо. Что угодно — лампу, пресс-папье, позабытую на столе тарелку с пирожными.

Я заметалась по кабинету, представшему вдруг западней, ловушкой, в которую я сама себя загнала. Зачем я поддалась пагубным этим желаниям, инстинктам? Откуда они появились, ведь прежде у меня не возникало ничего подобного? Зачем мне, во имя Серебряной, вторая привязка? Разве мало мне одного получеловека, связи, способной обернуться моей погибелью?

Зачем мне, некогда бывшей той, чье тело, подобно телу нашей госпожи, должно оставаться непорочным до конца моего бытия, сразу двое мужчин?!

— Айшель. — Дрэйк в одно мгновение оказался рядом, попытался обнять, но я с неожиданной для себя силой начала вырываться. — Айшель, успокойся.