Наложница огня и льда (СИ)

— А я хочу девочку. Похожую на тебя. — Нордан сжал меня в объятиях чуть крепче, поцеловал в висок.

Я улыбнулась. Нет, пусть лучше будет похожа на отца.

Когда солнце скрылось за крышами домов, мы покинули мост. Возвращались в сумерках, подсвеченных огнями фонарей, окон, вывесок, фарами автомобилей. Я чувствую усталость, жалость, что день заканчивается, знакомый уже холод, что собирался в кончиках пальцев, расползался ледяным узором по телу. Переутомилась, наверное.

Во дворе Стюи загружал в экипаж багаж Лиссет, сама лисица ожидала рядом. Едва наш автомобиль остановился, и я вышла из салона, как Лиссет приблизилась ко мне, определенно демонстративно игнорируя Нордана.

— Ты уезжаешь? — удивилась я.

— Возвращаюсь в свое логово, — ответила лисица. — Сама понимаешь, погостили и хватит. Что поделать, если некоторым жалко гостевой комнаты и куска хлеба для скромной нетребовательной кицунэ.

Лиссет взяла меня за руку, отвела в дом и в мою спальню. Закрыла дверь, включила свет и указала на небольшой черный саквояж возле кровати.

— Собери быстренько самое необходимое, чтобы туда поместилось, — велела лисица. — Документы тоже и, если хочешь, что-нибудь памятное.

— Зачем? — растерялась я, охваченная тревогой, усиливающимся холодом. — Я должна уехать уже сегодня?

— Нет. Но Дрэйк сказал, чтобы ты собрала самое нужное, я возьму твои вещи с собой и отвезу в свою квартиру. Сказал, что надежнее, если они побудут немного у меня.

— Все равно не понимаю, для чего это. — Тем не менее, я открыла шкаф, выбирая действительно нужную одежду, вспоминая, что брала с собой, когда покидала отчий дом, уезжая сначала в пансион, потом в храм.

— Мера предосторожности, как Дрэйк выразился. Полагаю, на случай, если тебе придется срываться из этого дома внезапно и времени на сборы не окажется.

Я уложила в саквояж немного одежды, необходимые в дороге мелочи, документы, «Лисьи сказки» и футляр с жемчужными серьгами и браслетом. Отдала саквояж Лиссет. Лисица забрала, обняла меня.

— Пока-пока, я заеду завтра. — Она помахала рукой на прощание и вышла из комнаты.

Растерянная, взволнованная, я наблюдала из окна за отъездом Лиссет. Затем, посмотрев на часы, переоделась к ужину.

Первый полноценный ужин втроем тяжел, мрачен, полон эха далеких предгрозовых раскатов. Вечером нет книг и газет, но мужчины едва удостаивают друг друга взглядом, предпочитая смотреть в сторону, в окно, в тарелку — куда угодно, только не на сидящего напротив собрата. Не обмениваются и словом, точно в столовой никого больше нет, кроме одного из них и меня. На ужин подано красное вино, но Нордан сам наливает в мой бокал яблочный сок. Я лишь поздоровалась с Дрэйком да поблагодарила Нордана за заботу и с той минуты тишина, неприязненная, давящая, повисает сгущающимися тучами.

Трапезу я закончила первой, отказавшись от десерта. Желание каждого расправиться с соперником кажется ощутимым физически, плотным, душащим, отзывающимся мурашками по коже. Я поднялась из-за стола, но холод взметнулся вдруг, ударил морозом сильным, оглушающим. Столовая исчезла на миг в черноте, и я пошатнулась, слепо вцепившись в спинку стула рядом.

— Айшель?!

Встревоженный голос Дрэйка доносится издалека. Пальцы соскальзывают беспомощно с неожиданно ровной, словно отполированной спинки, хотя я точно помню, что верхняя часть стульев резная, с узорными завитушками.

Тьма отступила, и я обнаружила себя на полу, в объятиях Нордана. С другой стороны Дрэйк, всматривающийся пристально в мое лицо.

— Все хорошо… — собственный голос звучал слабо, сипло, простужено будто. — Просто… в холод резко бросило.

— На хорошо это уже мало похоже, — возразил Нордан хмуро, бросив взгляд куда-то вверх.

Я с некоторым трудом подняла голову, проследила за взглядом. И не сдержала дрожи — верхняя половина спинки стула облита льдом, толстым, серебристым, поблескивающим в свете люстры. Неужели это я? Моя сила, вернее, сила ребенка?

Дрэйк глянул быстро на стул, затем снова на меня, коснулся моей щеки, наверняка почти столь же холодной, что и сковавший спинку лед. Действительно, Дрэйк ведь не знает. И его пальцы теплые, даже горячие по сравнению с моей кожей.

— Это ребенок… его сила, — попыталась объяснить я. Дрожь не прекращалась, сотрясая тело, заставляя сжиматься в глупой, бесплодной надежде унять ее. — Теперь я часто мерзну, но… но вот так… впервые. Прежде я ничего не замораживала.

— Прежде всего сила связана с твоими эмоциями, ты слишком много переживаешь, в результате — всплеск и спонтанная материализация дара, сейчас не суть важно, твоего или ребенка. Тебе надо в кровать, под одеяло, выпить чего-нибудь горячего и постараться успокоиться, — заметил Нордан, но я лишь покачала головой.

— Не помогает, мы с Лиссет пробовали. Оно пройдет само… надо только подождать немного.

В глазах Нордана сомнение, неверие.

— Я возьму Айшель к себе, — произнес вдруг Дрэйк.

— Какого…

— Норд, — взгляд Дрэйка, обращенный на собрата, тверд, непререкаем и что-то в интонации мужчины заставляет Нордана сдержать возражение, гнев.