Наложница огня и льда (СИ)

Розовая вспышка на краю поля зрения. Повернув голову, я заметила, как Валерия и Эдуард, держась за руки, растворились среди танцующих.

— Дождется пигалица, — пробормотал Нордан недовольно, поднялся из-за стола. — Придется пойти туда за ними.

Я соскользнула со стула. Мужчина протянул мне руку, я приняла. Мы не сразу нашли Валерию и Эдуарда, прижавшихся друг к другу, кружащихся неспешно на одном месте. Мы встали рядом, но ни девушка, ни молодой человек не удостоили нас взглядом, кажется, и вовсе не заметив.

Мелодия медленная, отличающаяся от предыдущей покоем и степенными гитарными переборами. Свободного пространства вокруг мало, пары теснились, не соблюдая почти фигур танца, если вообще придерживались элементов определенных танцев. Нордан обнял меня за талию, я скорее по привычке положила одну ладонь ему на плечо, чувствуя, как мужчина сжал слегка другую.

— Я впечатлена.

— И чем же?

— Ты танцуешь.

— Что тут удивительного?

— Как сказать… с танцами ты почему-то не ассоциируешься.

— Видишь ли, братство же не могло сразу притащить неотесанную деревенщину в моем лице в высшее общество, — усмехнулся Нордан. — Да и не только в моем. И для начала в тех из нас, кому не повезло родиться с серебряной ложкой, попытались вбить какие-то представления о манерах. Правильно себя вести, правильно одеваться. Столовыми приборами пользоваться, не путаясь в вилках и бокалах. Танцы вот. — Мужчина отступил на шаг, развернул меня вокруг собственной оси, притянул обратно. — И бедолага Дрэйк доблестно воспитывал меня и Бевана.

Мне нетрудно представить Дрэйка учителем, строгим, сдержанным, едва заметно хмурящимся от нерадивости учеников.

— И Бевана тоже? Мне казалось, что он… — аристократ по рождению, как и Дрэйк. Только избалованный возможностями, пресыщенный вседозволенностью.

— Беван подкидыш, вырос в приюте. Мать свою он не знал. Потом стал карманником, поэтому не советую подходить к нему слишком близко — может и обчистить по старой памяти.

— По виду и не скажешь, — призналась я.

— Уроки Дрэйка отложились в нем куда лучше, чем во мне. А я уже через неделю возненавидел и вилки, и кружевные рубашки, и изысканную речь с двойным смыслом.

— Но чему-то же научился?

— Пришлось. К счастью — или к несчастью, это как посмотреть, — спустя некоторое количество времени братство с его правилами, планами, театром кукол и прочей ерундой мне надоело, и я перестал ограничивать себя неким подобием джентльмена, которым не являюсь. Признаться, обещают собратья намного больше, чем дают по факту.

— Со слов Лиссет я поняла, что покинуть братство нельзя.

— Только вперед ногами, — новая усмешка резанула вдруг удовлетворением мрачным, неприязненным. — Но теперь они научены горьким опытом и держатся за всех, даже за такую паршивую овцу, как я. Минимальное количество собратьев в круге — двенадцать, соответственно, минимум общей силы, минимум бессмертия, если это вообще можно назвать бессмертием. Меньше, и, считай, братства нет. Без круга мы слабее и возраст хоть и в разы медленнее, чем у обычных людей, но все же оставляет следы. А так, знаешь ли, и помереть от инфаркта или еще чего-то подобного недолго.

Похоже, врут все-таки слухи, пестрящие подробностями кровавыми о жертвоприношениях братства. И силу свою оно получает не благодаря убийству невинных дев, а за счет количества собратьев.

Музыка вокруг нарастала, готовясь сорваться аккордами заключительными, торжественными. И я, охваченная непонятным мне самой порывом, высвободила мягко ладонь, обняла мужчину, прижавшись к партнеру, подобно множеству других танцующих дам в зале. Уткнулась щекой в плечо, ощутив на долю секунды, как напрягся Нордан. Словно не ожидал. Хотя, наверное, действительно не ожидал. Я сама от себя не ожидала.

Лишь объятие, ничего более. Музыка финальными волнами, постепенно затихающая. Наши замедлившиеся движения, обе мужские руки на моей талии под курткой. Туман. Стук сердец. Моего. Нордана.

Опять влияние привязки?

Все равно. Не сегодня. Не сейчас.

Мелодия закончилась. Вздох рядом, и мне слышится в нем разочарование. Понимаю, что вот-вот проснется стыд, заполнит смущение от собственной смелости.

Нордан выругался негромко, и я мгновенно отпрянула. Мужчина снова взял меня за руку, стремительно увлек через гущу танцующих к одной из стен. Только когда мы выбрались из толпы, я заметила розовое пятно, скрывшееся за черной драпировкой.

За тяжелой тканью дверь. К счастью, не заперта. За створкой короткий темный коридор, заканчивающийся второй дверью, не прикрытой полностью, пропускающей несколько капель бледного света и звенящие голоса.

— Ты с ума сошел?!

— Это наш шанс, Лера, другого уже не будет. Разве мы не этого хотели, не об этом мечтали?

— Эдуард, прекрати! Ты хоть представляешь, что с тобой сделает мой папа, когда узнает? Что он со всей твоей семьей сделает? И побег все равно не поможет. Папа найдет нас, где бы мы ни спрятались, аннулирует брак и скажет, что ничего вообще не было. Никто ничего не докажет и не подтвердит.