Наложница огня и льда (СИ)

Площадь двора велика. Здесь не храмовый сад, уютный, надежно защищенный высокой каменной стеной, рядом не пытливо наблюдающие подруги, готовые подхватить эстафету, и создать надо не клочок не больше носового платка размером. Но я продолжаю упрямо, направляю свет, сама становлюсь белой сетью. Поднимаюсь вместе с ней, тянусь снова и снова. Меня нет, есть молочная пелена, что накрывает, заполняет двор, смазывает очертания дома, автомобилей, подстриженных ровно кустов по периметру площадки, гасит фонари, безмолвно окутывает заволновавшихся, непонимающих людей. Пелена сгущается, уплотняется. Лунный свет умеет изменять, искажать привычное, являя в неверном своем сиянии то, что никогда не предстало бы, не открылось бы в лучах солнцах.

— Все. — Прикосновение к пальцам вырвало вдруг из серебряного омута, заставило ощутить вновь собственное тело, биение сердца, дыхание. — Этого более чем достаточно.

Я открыла глаза. Двор, дом, экипажи, люди — все исчезло в тумане. Ближайшие фонари казались пятнами, расплывчатыми, бледными, словно издалека доносились возбужденно, настороженно перекликающиеся голоса. Нордан взял за руку меня, я нашла и сжала безвольную ладошку Валерии, и мы погрузились в туман, будто в воду. Бегом сквозь пелену, плотную настолько, что ничего не видно даже на расстоянии вытянутой руки. Наш автомобиль — искать не пришлось, мужчина сразу привел к нужному экипажу. Быстрый пасс, уже замеченный мной ранее, на стоянке в парке, и только затем Нордан открыл заднюю дверь, пропустил Валерию в салон. На шум мотора люди ответили громкими резкими окриками, автомобиль выехал из ряда экипажей, развернулся и углубился в туман. Черный смазанный силуэт с бранью едва успел убраться из-под колес. Поворот, и автомобиль покинул тонущий во мгле двор, лишь задев правым боком живую изгородь на выезде.

— И долго эта штука будет действовать?

— Недолго. Должна. Я… не знаю точно. — Я вцепилась в край сиденья, чувствуя, как задрожали предательски руки. — Мы… нас не успели научить созданию Шепота Серебряной.

— Поэтичное название, — Нордан бросил взгляд в боковое зеркало и одной рукой снял маску. — Надоела, зараза. Но ты же сделала.

— Мы видели, как создавали Шепот наставницы… Естественно, мы пытались повторить, но… у нас никогда не получалось… тем более вот так, — дрожь передавалась телу, и я сильнее сжимала пальцы на кожаной обивке кресла, отчаянно стараясь не сорваться подобно Валерии.

— Если бы я тебя не видел в тот момент, то решил бы, что это кто-то из нас.

Смысл сказанного я поймала не сразу.

— Из вас?

— Из братства. Немного неуверенно, но весьма похоже. Ты же не станешь убеждать, что ваша магия сугубо человеческого происхождения?

— Сияние — милость Серебряной, высшая честь, благо и ответственность, которыми наша госпожа может одарить сестер своих, — повторила я одно из изречений храмового устава.

— Знаешь, что такое человеческая магия? Это диргова туча заклинаний на давно устаревших языках, схем, ритуалов со свечами, пентаграммами и призывами ко всем известным и не очень богам, — объяснил мужчина. — То есть далеко не то же самое, что ты сейчас продемонстрировала.

Я обернулась к девушке. Валерия сидела среди нашей перемешавшейся одежды, запахнувшись в сюртук, слишком большой для хрупкой миниатюрной девушки. Растрепанные волосы, бледное лицо, безучастный взгляд затравленного зверя. Я хотела что-то сказать наследнице, утешить, ободрить, но поняла вдруг, что общие фразы на самом деле пусты, бессмысленны, а настоящих слов поддержки, способных помочь раненому сердцу, облегчить боль, нет. И я с грустью отвернулась, тоже сняла порядком утомившую маску.

— Надеюсь, у них хватит мозгов не бросаться в погоню за нами, — заметил Нордан.

Я тоже надеюсь, что преследовать нас не станут. Что мы доберемся благополучно до Эллораны. Что мне удастся этой ночью хоть на минуту остаться в тишине и покое своей спальни, где никто не увидит моего страха, моих слез.

До города мы не доехали.

На полпути закончился бензин.

Глава 10

Ночь холодна. Темна. Непроглядна.

Ночь тянется неспешно, усыпая черный небосвод бледными звездами, и ленивые движения ее по-своему грациозные, завораживающие.