Мы с тобой простились на перроне,Я уехал в дальние края.У меня в «смертельном медальоне»Значится фамилия твоя.Если что-нибудь со мной случится,Если смерть в бою разлучит нас,Телеграмма полетит, как птица,Нет, быстрей во много тысяч раз.Но не верь ты этому известью,Не печалься, даром слез не трать:Мы с тобой не можем быть не вместе,Нам нельзя раздельно умирать.Если ты прочтешь, что пулеметчикОтступать заставил батальон, —За столбцом скупых газетных строчекТы пойми, почувствуй: это он.Пусть я буду вертким и летучим,Пусть в боях я буду невредим,Пусть всегда я буду самым лучшим, —Я хотел при жизни быть таким.Пусть же не проходит между намиЧерный ветер северной реки,Что несется мертвыми полями,Шевеля пустые позвонки.Будешь видеть, как на дне колодца,Образ мой все чище и новей,Будешь верит: «Он еще вернется,Постучится у моих дверей».И как будто не было разлуки,Я зайду в твой опустевший дом.Ты узнаешь. Ты протянешь рукиИ поймешь, что врозь мы не умрем.1940 г.
Борис Костров
(1912–1945)
Родина
Шумная,Бескрайняя, как море,Все твои дороги в Кремль ведут.И в твоих долинах и на взгорьяхТруд и доблестьЗапростоЖивет,Ты такая,Что не сыщешь краше,Хоть всю землю трижды обойди.Ты — как море,Нет, как сердце наше,Вечно с нами,Родина,В груди!1941 г.
У могилы бойцов
Отдав салют,Товарищей останкиТоржественно мы предали земле,И по командеБоевые танкиПошли вперед к сверкающей заре.И я подумал вслух:Не на чужбине —Под сенью звезд далеких и родныхДрузья лежат…Когда-нибудь долинеПрисвоят имя одного из них.1941 г.
«Пусть враг коварен —…»
Пусть враг коварен —Это не беда.Преград не знает русская пехота.Блестят штыки,Грохочут поезда,К победе рвутся вымпелы Балтфлота,А в небеСделав круг и высотуНабрав, вступают в бой орлы,И сразуМы слышим сердца учащенный стук,Но действуем — спокойно,По приказу.Мы знаем все,Что нет таких врагов,Чтоб волю русских преклонить и скомкать.Мы — это мы.Да будет ваша кровьТакой же чистой и в сердцах потомков.1941 г.
«Только фара мелькнет в отдаленье…»
Только фара мелькнет в отдаленьеИли пуля дум-дум прожужжит —И опять тишина и смятеньеУбегающих к югу ракит…Но во тьме, тронув гребень затвора,От души проклинает связистЖуравлиную песню мотораИ по ветру чуть слышимый свист.Ну а я, прочитав Светлова,Загасив в изголовье свечу,Сплю в походной палатке и сноваЛучшей доли себе не хочу…1941 г.