Нам идти дальше

— «Товарищ Богдан взят в Орехово-Зуеве и отвезен во Владимирскую тюрьму».

Где-то ниже в комитетском письме еще скупо сказано, что за Бабушкиным давно велась слежка. Обнаружив ее, он в ноябре переехал в Москву и поселился в Марьиной роще. В один декабрьский день он выехал по искровским делам в Орехово-Зуево и не вернулся домой.

Владимир Ильич расстроенно ходит из угла в угол.

— Зато немало успел, — бормочет он и кивает, как бы сам подтверждая собственные слова. — Хорошие корреспонденции дал «Искре», прекрасную статью против Дадо-нова, отлично, славно поработал.

На рабочем столике Владимира Ильича в углу комнаты возле окна всегда лежит на видном месте небольшая брошюрка. Она называется «В защиту иваново-вознесенских рабочих». Это и есть статья Бабушкина, вышедшая отдельным приложением к девятому номеру «Искры».

В руках Надежды Константиновны еще письмо. Она проявляет его над огнем лампы. Письмо шифрованное. Владимир Ильич нетерпеливо подходит:

— От Глеба?

— От Землячки.

— И Глеб что-то пропал, — вздыхает Юлий Осипович и принимается протирать свое пенсне решительно без всякой надобности.

Журчит, шуршит что-то за окном. Может, уже не дождь, а снег? Владимир Ильич стоит у окна и прислушивается, прижав ухо к плотно задернутой портьере.

— Нет, все тот же дождь, — говорит он и подходит к Надежде Константиновне.

Около нее уже стоят Мартов и Засулич. Губы у Надежды Константиновны очень бледны сегодня. Озаренное светом керосиновой лампы лицо кажется смуглым, но выдают губы. В них ни кровинки.

Ей безумно жаль Бабушкина. Весть о провале Ногина и его товарищей она успела пережить раньше — давно дошли сообщения об их аресте. А тут свежая рана.

— Ну что пишет Землячка? — нервничает Засулич.

Надежда Константиновна молчит. Она знает: Владимир Ильич не терпит сердобольных охов, бесполезны они. А хочется охнуть.

— Аресты в Одессе, — с трудом выговаривает она, глядя куда-то поверх проявленных над огнем строчек письма. — Взяты Конкордия Захарова и Закубанский — болгарский рабочий, который помогал перевозить «Искру» морем из Варны в Одессу.

У Владимира Ильича вздрагивают брови. Он как-то очень поспешно произносит:

— Несколько месяцев поработали неплохо. Немало пудов литературы доставили в южные комитеты. Это все — дело! Дело!..

Надежда Константиновна понимала, отчего так торопливы некоторые реплики Владимира Ильича. Он тяжело переживал за товарищей, попавших в беду. Но не любил жалости. Что проку? И, заглушая в самом себе боль, спешил сказать о том добром, что эти люди сделали.

Начиналось тревожное время. Владимир Ильич чувствовал это, и все настойчивее звучали в его письмах к «искрякам» требования: берегитесь, берегитесь, вы очень нужны партии.

В конце декабря он был особенно занят: в Мюнхен снова должен был приехать Плеханов. С ним ожидался и Аксельрод. Предстояло обсуждение проекта партийной программы, уже набросанной Плехановым.

Никто другой не думал столько над партийной программой, сколько Владимир Ильич. И все же он уступил честь написания проекта программы Георгию Валентиновичу, в письмах не раз торопил с этим делом.

К предстоящему обсуждению программы Владимир Ильич серьезно готовился, он считал, что ее опубликование в «Искре» будет одной из решающих вех на пути к будущему съезду, на который соберутся представители всех социал-демократических организаций России.

Спешил Владимир Ильич в эти дни и со своей книгой. Страница за страницей. Будет книга — пусть небольшая. Не до пухлых томов. Он засиживался за работой до глубокой ночи. Отходил от стола иногда уже под утро. Погода в Мюнхене стояла ужасная, всё дожди и дожди.

Как-то под вечер прибежала Засулич. В руках у нее был толстый пакет со швейцарским штемпелем.

— Жорж программу прислал! То есть это еще проект, Просил перед обсуждением всех познакомить, а сам приедет в январе. Вот он, проект!

Она оставила присланный Плехановым для Владимира Ильича экземпляр проекта и ушла.

Владимир Ильич долго просидел у стола — изучал проект. Часто покашливал. Он недавно перенес инфлюэнцу. Вечером за окном покружились первые пушинки снега. Резкий северный ветер раскачивал фонари. Владимир Ильич вдруг собрался на прогулку.

— Что вы? — удивилась Елизавета Васильевна. — Мерзкий холод на улице, а у вас и так простуда.

Надежда Константиновна тоже пошла с ним. Она уже поняла все.

Набросок Плеханова не удовлетворил Владимира Ильича. Еще при Засулич он пробежал глазами первую страницу и покачал головой. Может быть, оттого Вера Ивановна и поспешила уйти? Чтобы не спорить.

Надежда Константиновна не успела как следует ознакомиться с проектом. Пока Владимир Ильич изучал присланные Плехановым страницы, не хотелось отвлекать его неизбежным разговором, но урывками Надежда Константиновна все же полистала проект.

Первая страница начиналась со слов: «Главную экономическую особенность современного общества составляет господство в нем капиталистических отношений». Дальше шла общая характеристика капитализма, чередовались другие пункты, говорилось и о диктатуре пролетариата как необходимом политическом условии революции.