Нам можно

– Спасибо, мистер Трэвер, но я далеко не одна старалась подарить «Синдрому» вторую жизнь. Редакция, антикризисная команда и сам Картер. Он настоящий профессионал.

– Да, он башковитый, только ветренный, когда дело юбок касается, – с гордостью произнес он. Ругает сына, но понимает, что это молодость и врожденная самцовость. Вполне вероятно, что Картеру это передалось от отца. Кстати, Энди Трэвер тоже красавчик, и девчонки, вчерашние школьницы, пищат от него, но до старшего брата далеко, конечно, и в плане мозгов тоже.

– Я рад, что вы с Картером нашли общий язык, – мистер Трэвер поднялся, вышел из-за стола и предложил мне руку. – И видеть тебя сегодня здесь тоже очень рад, – и легко поцеловал мою ладонь. Странно, но в этом не было ничего пошлого. Даже благодарность чувствовалась, только за что?

– Мистер Трэвер, ваш сын хорошо показал себя, за ним не нужно больше следить, – я сказала это, чтобы он понял: Картеру можно доверять. Он будет отличным приемником. И ещё, чтобы Дэнис Трэвер освободил меня от невыполнимого поручения. Доносить на моего эгоиста-шантажиста – немыслимо.

– Я тоже так думаю, – с легкостью согласился он, загадочно сверкая голубыми глазами. Дверь открылась без стука, на пороге появился Картер. Хмурый Картер. Его отец до сих пор держал мою руку, и стояли мы достаточно близко. Не настолько, чтобы это выглядело вульгарно, но если фантазия буйная и больная…

– Не помешал? – сухо спросил, кивнув на мою ладонь. Мистер Трэвер отошел, взял со стола бабочку и ловко застегнул на шее.

– Пора заступать на пост, – и вышел, оставляя меня один на один с его обманчиво равнодушным сыном.

– Ты что, и моему отцу передок подставляешь? – отвратительно развязно сказал и, схватив меня за руку, к себе притянул. – Ну-ка, сюда иди, – и прижался ко мне, в волосы пальцами забрался и голову задрал, шумно носом по шее провел, под юбку полез, пока я по руке не ударила, отталкивая.

– Не смей! – зашипела, отскакивая к столу. – Оскорбляешь сначала…

– А что я думать должен? – сквозь зубы процедил. – Захожу, а вы за руки держитесь. И это платье твое! – и дернул рукава-буфы, возмутительно обнажая грудь.

– Дурак ты! – попыталась прикрыться я. Наряд у меня из белоснежного кружева, очень изысканный и утонченный. Не монашеский, конечно, но и не развратный. Никакой мини-длины и облегало в меру, а открытые плечи добавляли нежности образу. – Ты сам его одобрил!

– Да ты голая по всему магазину ходила, вот я и повелся! Чтобы хоть что-то надеть на тебя! – тихо ругался Картер. – Ведьма.

– Сегодня я ангел, – и чтобы взбесить его ресницам невинно хлопнула, а грудь, наоборот, вперед выставила. Обнаженную.

– Ты всегда ведьма, Марсия, – и прижался ко мне бедрами. – Всегда, – и поцеловал, жадно и восхитительно трепетно. Я нужна ему. Сейчас нужна.

Картер не лапал меня, не пытался задрать платье и овладеть немедленно. Мы целовались. Так просто и так сложно. В кабинете его отца. На юбилее его бабушки. Под бдительным оком всего бизнес-истеблишмента семьи Трэвер и гостей.

– Нас увидят, – рвано выдохнула, цепляясь за лацканы смокинга. Картер продолжал покрывать легкими поцелуями губы и скулы, кольца губительные на меня набрасывал, как змей искуситель. Дымом своим шоколадным разума и воли лишал. Запрещенные приемы какие-то! Кто из нас тут еще ведьма! Колдун на черном ягуаре! – Это полное фиаско… – я готова была сдаться и отдаться прямо здесь.

– Что отец хотел? – мягким шепотом спросил Картер.

– Ты знаешь… – млела я.

– Поверил?

– Не знаю, но, кажется, доволен.

– Еще бы, – Картер чмокнул меня в нос и, с сожалением огладив соски, поправил платье, – результат его полностью устраивает. Думаю, если мы поженимся все-таки, папа против не будет.

Я отвела взгляд и сделала вид, что волосы поправляю. Эх, я точно знала, что не поженимся и даже немного взгрустнула. Матерью в двадцать один становится рановато, но сама возможность быть для Картера кем-то большим манила. Но, увы, не судьба. И я скажу ему, но позже. Чем больше проходит дней, тем нежнее становится Картер.

– Пойдем, пока твой отец не вернулся.

Вечер шел своим ходом, словно мы не выпадали на время. Шампанское затуманило голову, а фуа-гра в брусничном соусе творила свое черное дело: умащивала желудок и откладывалась на бедрах. Так-то я девушка к полноте склонная и единственное, почему не ношу сорок восьмой размер, молодость и велотренажер.

– Привет, – рядом остановился Энди Трэвер. Мы в старшей школы вместе ходили на искусство речи. Для нас с Кайлой предмет был нужный, а вот зачем он качку-футболисту с минимальным речевым оборотом – не ясно до сих пор.

– Виделись уже, – я оперлась о шершавый ствол кипариса, искоса поглядывая на Энди. А он изменился: возмужал, слащавая физиономия стала грубее, да и взгляд непривычно осмысленный.

– Ты что, с братом моим мутишь? – спросил вроде, а сам взглядом бесцельно прыгает по освещенной праздничными огнями площадке. Ему не интересно, сто процентов.

– Работаем вместе, – Энди не отреагировал. – Хлопок на южных плантациях собираем, – ноль эмоций. – Кокаин в Мексику отправляем, – кажется, не слышит даже.