Нам не дано предугадать. Правда двух поколений в воспоминаниях матери и сына

В этом же году родился у Сони второй сын Владимир. Молодая мать живо поправлялась, мальчики росли и крепли. Ника был и лицом, и характером похож на мать. Девяти лет жестокая скарлатина похитила этого прелестного мальчика. Соня смиренно вынесла этот удар и сказала мне, что она благодарит Бога, который в продолжение 9 лет дал ей возможность любить и наслаждаться этим ребенком. Через полтора года после Владимира у Сони родилась дочь Мария. Жили Львовы в Подольской губернии в новоприобретенном имении Глебово. К родам моей Сони собралась я ехать. Заехала я около 5 июля, взяла с собой только горничную. Радовалась побывать в дивном крае на юге России и не ошиблась в своих ожиданиях. Сперва Киев, который поразил меня своей красотой, гармонией природы с произведениями человека, красотой духовной и столь близкой православной душе. Киев был так часто описан, что я ничего не скажу о нем, разве только о том личном нравственном чувстве, которое охватило меня при виде панорамы из окон вагона, после станции Бровары. Поезд медленно подвигался по мосту, и чудный Днепр, столько раз описанный поэтами, омывал живописные берега древнего города. Чувство радости и благоговения испытала я при виде красивого силуэта на фоне неба церкви Андрея Первозванного и купола св. Софии. Пробыла я в Киеве два дня и бегло успела все видеть, что было замечательного. Ночью на третий день выехала я дальше до станции (название не помню), где должна была остановиться, чтобы ехать сперва к Марии Михайловне Львовой, затем к Соне за 40 верст до Чернятина. На этой станции дожидалась меня роскошная коляска с черкесом в виде лакея, шарабан для моей горничной и повозка для багажа. Утро было дивное. По случаю раннего прихода поезда Мария Михайловна меня не встретила, а встретили меня целый штат прислуги, лакеи в ливреях, экономка, горничные в черных платьях с белыми чепцами и торжественно повели меня в мои апартаменты в башню. Там нашла я готовую ванну, предложен был чай или кофе, и я могла вымыться и насытиться. Дом в Чернятине чудный, в готическом стиле, парк громадный, расположен на английский манер с купами разных деревьев на газоне. Везде прекрасные дорожки. Насладившись ванной и позавтракав, я пошла бродить по парку, но далеко не хотела идти, как вдруг увидела хозяйку, которая меня искала. Прекрасно провела я весь день, а на следующий, простясь с Марией Михайловной, укатила в Глебов, куда приехала к вечеру. Нашла я Соню бодрой и радостной. Акушерка уже жила у нее. Внуки были милы, и все в этом милом уголке дышало счастьем. Глебово не так величественно, как Чернятино, более простое и для жизни приятнее. Дом в английском стиле «Cottage» уютен, удобен. Церковь пристроена к дому. Дом выстроен князем Путятиным, женатым на англичанке, чем и объясняется его своеобразный стиль. Внизу красивые большие комнаты, столовая с аркой, отделяющая гостиную, просторный кабинет и большая комната для гостей, затем еще гостиная и коридор, ведущий к церкви. 17 июня Соня благополучно родила свою первую девочку – Маню, столь желанную. Все обошлось благополучно. Крестная была я с Владимиром Николаевичем Львовым. Купель я утром всю убрала розами, стояли чудные теплые дни. Зять мой возил меня по окрестностям, были в Новой Ушице, уездном жидовском городишке, красиво расположенном в 10 верстах от Глебова. Ездила я на добывание фосфоритов, входила в штольни, прорытые в горах. Фосфорит идет на удобрение и вывозится за границу, в России он почти не употребляется. Соня и девочка вели себя примерно в смысле здоровья, и я должна была вскоре покинуть их. В Киеве пробыла я опять недолго, торопясь домой.

Вернусь несколько назад. Весной 1898 года я решила ехать с Верой за границу, чтобы отвлечь ее от нежелательного романа. В марте семья Гагариных ехала в Баден-Баден, где у князя Виктора Николаевича была вилла. Его жена пригласила Веру ехать с ней и ее дочерьми. С радостью ухватилась я за эту мысль, устроив так, чтобы через некоторое время приехать за ней. У Веры развилось довольно сильное малокровие. В апреле выехала и я с Марией Николаевной Ермоловой, которая должна была для закупки модных платьев и разных туалетных принадлежностей побывать в Париже. Из любви к такого рода деятельности Мария Николаевна была во главе профессиональной школы кройки и шитья. И вот мы вдвоем отправились в чужие края. Не без грусти оставила я папа́ и крошку Ели.