Нам не дано предугадать. Правда двух поколений в воспоминаниях матери и сына

Вслед за свадьбой Миши женился и наш дорогой Никс. В наш дом на Никитской много ездило молодежи, и нередко маменьки и тетушки просили разрешения привозить своих дочерей или племянниц. Наша старая знакомая Екатерина Петровна Ермолова познакомила нашу молодежь с девочками Свербеевыми и просила, чтобы мы их, полусирот, приласкали. Маша, старшая, была красивая брюнетка с несколько резкими чертами правильного лица. Вторая сестра Елена была уже замужем за Мамонтовым и была также очень красива. Третья Люба была миловидная грациозная блондинка и обладала тем шармом, который покоряет сердца мужчин. Мой Никс быстро увлечен был черными глазами Маши и, несмотря на наш протест, решил жениться. Я, главным образом, боялась наследственности в семье Свербеевых чахотки, от которой умерла их мать. Никса послали мы проветриться за границу. Вернувшись в апреле на Красную горку, он женился. Свадьба их была в церкви архива Министерства иностранных дел. Затем прием у нас. В это время был в Москве Государь с семьей, и поэтому великие князья у нас не были на свадьбе, а быть может, я забыла. Десять месяцев спустя родилась у Никса и Маши красавица дочка Елена, а 8 лет спустя этот ангел нас покинул, но это впереди. Я присутствовала при первых родах Маши, страдала она долго – с вечера и всю ночь, в 5 часов родилась девочка. Я в избытке счастья в 6 часов пошла в церковь Большого Вознесения и горячо молилась. Девочка росла и крепла, и была прелестна. Через три года родился у них сын Кирилл. Я была вызвана к ним телеграммой в Петербург. Поспела я вовремя, так как роды шли медленно. Крестить приехал папа́ и Елена Дмитриевна. Так один за другим женились и выходили замуж наши дети. Саша женился на Любе Глебовой, красивой и милой девушке. После свадьбы поехали они в Петровское, которое впоследствии стало им столь дорогим. Люба устроила там мастерскую кустарных вышивок, которая со временем разрослась и приносила доход в пользу крестьянок. Саша устроил амбулаторию, накупил лекарств и лечил крестьян даром. И сейчас, в наше жуткое время, вспоминают о нем с благодарностью. Вера, после многих волнений, вышла замуж за графа Льва Бобринского. Он, почти женихом, был сослан в Архангельск вследствие студенческих беспорядков, в которых он почти никакого участия не принимал. Сперва тюрьма, затем высылка. И проститься с ним нашей Вере не дали. Через несколько месяцев после наших хлопот позволили ему жить в Тульской губернии в имении Бобринских в Богородицке. 25 июня состоялась их свадьба у нас в Бучалках. Очень красива была Вера в своем подвенечном платье. Съехалось много гостей: все Бобринские, бабушка Делянова, Раевские, Мария Николаевна Ермолова, Олсуфьевы и др. Пешком отправились мы в церковь, которая при въезде, обедали на террасе и дома из-за дождя. Шумно и весело прошел день. Вечером на лошадях уехали молодые к себе в Богородицк. В 1903 году родилась у них первая их дочь Алька. Вера жила у нас в Николопесковском переулке, дом Голицына, бывший когда-то Свербеевых. В этом доме в старину собирались славянофилы – Хомяков, Аксаков, Юрий Самарин, Киреевские, Лермонтов и др. Мой отец мне часто говорил об этих интересных вечерах, о жгучих вопросах, которые поднимались в связи с событиями, освобождением крестьян реформами Александра II и др. Бобринские переехали сперва в Орел, где Лев поступил в Черниговский полк. Ему пока был воспрещен въезд в Москву и Петербург. Затем переехала вся семья в Варшаву, так как Лев перешел в Уланский полк. Там у них родилась дочь София, которую я ездила крестить. Любовалась я прелестным городом, ездила в Лазенки и даже попала на великолепный благотворительный базар во дворце генерал-губернатора Черткова. Польки поразили меня своей грацией, манерой одеваться, но какая-то фальшь чувствуется в их обращении и манерах. Мужчины в высшей степени воспитанны, корректны и образованны.

У Миши и Анночки до этого родилась дочь София в Епифани, где Миша был предводителем дворянства. В то время видную роль в земстве играл Рафаил Алексеевич Писарев и склонил нашего Мишу в либеральную сторону, от чего и я, и мой деверь Александр Михайлович страдали, видя, как наш дорогой Миша отклоняется от монархизма, но идти против этого не было возможности. В ту пору многие либеральничали и довели нас до нынешнего ужасного времени, когда все разорены и не видишь просвета в будущем. Александр Михайлович и я крепко держались за самодержавие, сколько было споров с папа́ и сыновьями, доводивших нас до тяжелых разговоров, так как обе стороны держались своих мнений и не уступали. Семьи наши все увеличивались появлением на свет внуков. У Саши и Любы родилась первая дочь Ольга, за ней через полтора года вторая дочь Марина, а еще через два года – Наталья, затем Александр и маленький Юрок. Каждое появление на свет внука или внучки радовало нас. В то время будущность детей не пугала ни нас, ни родителей. Жили мы, ни в чем не нуждаясь, благодарили Бога за все его милости и не подозревали, какая надвигается гроза на нашу дорогую Родину.