Нам нельзя

Кругом темнота. Снег повали крупными хлопьями. И уже не таял на земле. Я шла наугад, по памяти, огибая ямы. Перед глазами, от пелены слёз, всё прыгало.

В сумке, что висела на шее, заиграл телефон.

– Кис, – обеспокоенно позвал Трэш в трубку. Помолчал, послушал, как я всхлипываю. – Киска, что случилось?!

– Я из дома ушла, – заревела я.

– Вот чувствовал, что позвонить надо. Ты где сейчас?

– Иду к переезду.

– Всё, Киска, не реви, я навстречу бегу.

Он отключил звонок, а я кинула телефон в сумку. Экран светился сквозь ткань, как маячок. Какой-то знак свыше, что есть свет в моей жизни.

Шла упорно вперёд. Самое неприятное, что Егор со Светой обязательно до меня докопаются, чтобы вернулась. И я не знаю почему! Почему я им нужна?! Неужели, серьёзно хотят продать?! И не различить эту грань, между заботой о ребёнке и желанием обогатиться. Надёжно застолбить себе обеспеченную старость и быть счастливым, зная, что ребёнок ни в чём не нуждается.

Я не понимала! Не хотела понимать такого! И не надо скидывать на мой возраст, как любит делать Света. Я просто другая!

Пока я шла навьюченная до переезда, Трэш пробежал весь посёлок и пролесок.

Вдалеке были фонари. Их свет отражал яркий белый снег, что покрывал чёрную землю. Становилось светло и чисто. И мне опять казалось это знаком.

Сквозь белый пушистый снегопад ко мне навстречу выскочил Никита. Он сразу сорвал с моих плеч два рюкзака и закинул себе на плечо. Обнял меня, прижал к себе, а потом торопливо стал вытирать моё лицо.

А я смотрела на него, подняв голову, и понимала, что это навсегда. Потому что…

– У меня никого нет, кроме тебя, – прошептала я.

Потому что мы одни в этом мире. Как нашли друг друга, непонятно. Но пока есть силы, я буду держаться за него.

Трэш узнал это гораздо раньше. Поэтому был такой настойчивый, поэтому боролся за меня до последнего.

Целовал.

Он зацеловывал мои щёки, мой лоб, в нос чмокнул.

– Всё, пошли, – потянул меня в непроглядную пелену.

И я шла за ним смело, полностью доверяя.

Глава 11

Он жил в том самом угловом доме с аркой. В этом доме много, кто жил. И Марго и Анечка. И Трэш в первом подъезде на втором этаж. Две минуты ходьбы до школы.

Дверь в квартиру была старая, пошарпанная. Никита сунул мне запасные ключи, показав, какой от входной двери, какой от его комнаты.

Посмотреть на нас вышла старая женщина, соседка. Прищуривала злые глаза.

– Ожидаемо, – шепнула она. – Уже девку притащил.

– Пошла нахрен! – очень «вежливо» поздоровался Трэш и втолкнул меня к себе в квартиру.

Первое что свалило с ног – это запах. Стоял настоящий смрад. Лампочка горела справа от меня, на кухне. Всё остальное в полумраке.

Я представляла, что такое притон, но не была готова его увидеть.

Голые доски на полу, остатки линолеума непонятного цвета. Стены все обшарпаны. Рядом с кухней были две двери в туалет и ванную, без замков, без краски, покорёженные. Много грязи и разбитые бутылки. Вещи навалены в углу, где должна быть вешалка.

Орали пьяные мужики. Из кухни, держась за стены вышла полная женщина в помятой грязной одежде. Она не смотрела на нас. Лицо её пряталось под сосульками тёмных волос с сединой. Только глаза мелькнули синим цветом. Она была очень взрослая, намного старше Светы. Значит, Трэш поздний ребёнок. Вот вам и взрослые люди, без раннего брака. Взяли молодому человеку всю жизнь изуродовали.

– Сынок, – пролепетала она. – Я спать.

Она прошла дальше и скрылась в глубине тёмного коридора. Предположительно, квартира была трёхкомнатная.

Трэш остановил меня от попытки снять обувь на пороге и повёл к двери, что была железная.

Он открыл её, включил свет. Затащил меня в своё логово.

– Я сейчас, – он оставил меня одну, скинув мои рюкзаки на входе.

Ушёл. Я слышала, как он ругался. Билась посуда. Раздались звуки возни. Матерились мужики, а потом хлопнула входная дверь и наступила тишина.

Вся мебель в комнате была старая. Слева от входа большой платяной тёмно-коричневый шкаф. Напротив, почти впритык, разложен диван, застелен темно-зелёным покрывалом. На стене красный ковёр с орнаментом. Окно большое с широким подоконником, на котором организованно что-то по типу кухни: чайник, проржавевшая электрическая плитка, кастрюля и сковородка, сложенные вместе. В прозрачном пакете буханка хлеба и батон. Чай в пачке и сахар кусочками. Стакан гранёный и чашка. Чашка была новая, чистая, с нарисованной на ней кошкой.

Трэш меня ждал.

С улыбкой рассмотрела большой старинный стол. На нём был наведён порядок. Учебники и тетради, на одном краю. На другом, какие-то разобранные микросхемы, сломанный миксер. Над столом самодельная полка в пять ярусов. Полностью заполненная барахлом, инструментами, странными вещами, вроде паяльников и банками с неизвестным содержимым.

А на потолке простая лампочка на проводе была обвита деревянными палочками и свисали с них красивые трафареты. Самолёты, кошка, машины и целующаяся парочка, вырезанная из фанеры.

– Нравится? – Никита закрыл дверь на замок.

– Кого-то они мне напоминают, – усмехнулась я, указывая на парочку. – Мне всё здесь нравится…