Нам нельзя

– Мы с мамой тебе на совершеннолетие ничего не купили, – жевал Егор. – Вот думаем, на Новый год тебя порадовать.

Раньше бы в моей голове пролетела сотня мыслей, ехидных и злых. Но сейчас меня, как отрезало от прошлой жизни. Наверно, это и есть взросление.

– Хочу на права сдать, – улыбнулась я, когда Эвелинка наморщилась отказываясь кушать кашку.

– Вот это дело! – воодушевился отчим. – Это я устрою. На заводе есть школа.

Они с мамой стали строить планы, как я буду ходить после школы в автошколу, и Егор будет забирать меня на машине домой после работы.

О Трэше никто из них не вспоминал. Они знали, что я с ним общаюсь по интернету, но это было безопасно. У мамы горели глаза. С трудом сдерживалась, чтобы не предложить очередного жениха.

Все замерли в ожидании.

После ужина я поплелась наверх.

Подходило время очередного пустого разговора, после которого мне опять станет плохо. Я никак не понимала, почему Никита так жесток со мной. Я хотела всё бросить и уехать к нему. Он сообщил, что мне точно не место в мужском монастыре, но если я очень хочу, то можно. Звучало так, что он не рад будет моему поступку. Потом заявил, что на девятое мая домой не вернётся, а будет где-то там заканчивать школу, и мы увидимся, дай Бог, в июне, а может и в юле, августе… Да пошёл ты, Трэш!

На весь экран его довольная физиономия. Я надела наушники, он тоже.

Не брился неделю. Восемнадцати нет, а уже бородень отросла. Совершенно чужим за месяц стал.

– Кис, что такая недовольная?

– Устала.

– Что делала?

– Ничего, – и последнее время вот такие у нас разговоры.

– Я тоже от разлуки устал.

Ну, почему мне всё время кажется, что ему легче? Мне просто невыносимо. Я уже подсела на успокоительные, благо, натуральные, но чувствовала, что без них уснуть, не могу. Облегчения хотелось, но напряжение только росло. Безвыходность пугала. Разлуку я переживала тяжело. Так тяжело!

Только не разлука!

И ведь Трэш знает об этом. Мне очень плохо.

– Кис, всё в порядке. Я тебе и луну с неба достану, и в трусики звёзд набросаю. Только подождать надо…, – он воровато огляделся и прошептал, – Кис, покажи трусики.

Я спокойно поднялась и стащила с себя халатик, под которым были как раз запрашиваемые трусики и больше ничего. Прямо перед камерой. Грудь дёрнулась, и соски затвердели.

Трэш куда-то откинулся на спинку стула и посмотрел вокруг. Он беседовал со мной не в отдельной комнате. За его спиной появились какие-то рожи и раздался дикий свист.

Трэш моментально исчез с экрана.

«Кать, что случилось?» ­– пришло сообщение.

«Спать пошла».

«Спокойной ночи, котёнок. Потерпи немного».

Дура. И поведение дурацкое. Совсем с катушек слетела.

Зато уснула быстро.

Зима пришла, хотя месяц ещё был осенний. Снег укрыл всю землю, и лес стал невероятно красивым. Оделись в белоснежные шубки деревья, сияли серебром в лучах солнца.

Зря Трэш пугал, что зимой ходить будет сложно. Дорогу чистили вплоть до ворот в заповедник. Просыпаться приходилось на час раньше, но я несказанно была этому рада, потому что страдала бессонницей.

Пока по морозу до школы дойдёшь, проснёшься, взбодришься, щёки румянцем обожжёшь. И учёба как-то сразу идёт.

На всех уроках я сидела с Анечкой. В последнее время она была странной, немного муторной. Я пару раз её пыталась развести на разговор, но она не в какую.

После шестого урока нас распускали домой. Я обычно оставалась, чтобы сделать уроки. Перекусывала и шла в автошколу, потому что тащиться до дома и обратно совсем не хотелось.

И в этот раз я взяла ключ от кабинета биологии. Только я разложилась, чтобы сделать свои уроки, как в класс влетела обеспокоенная, возбуждённая Ложка. Глаза по пять рублей, губы приоткрыты.

– Тугара, там к тебе парень, – она вдруг схватила меня за руку и подняла с места. – Катя, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – Ложка тряслась, как будто ей надо по-маленькому, а я препятствую. – Катя! Познакомь!

– С кем? – спокойно спросила я.

– За тобой парень приехал. Тугара!!! На гелике!!!

– О, чёрт, – раздосадовано протянула я, скидывая учебники в сумку.

Света неугомонная. Гелик – это Тимофей Линёв.

Тимоша не был красавцем, но так умело себя обставлял, что девочки даже не смотрели ему в лицо. Кожаная куртка, как с витрины, под ней белоснежная рубаха с небрежно расстёгнутыми верхними пуговицами, чтобы была видна солидная золотая цепь. Золотые часы, брюки и ботинки шикарные.

Он не проходил в школу, общался с вахтёршей, которая была в восторге от такого богатого собеседника. И тут же нарисовалась Лядина, с какого ляду, не понятно. Ради спортивного интереса, вряд ли. Строила Тимохе глазки, хотя плотно общалась с Тохой Ивановичем, имела конкретные планы на совместное будущее.

Вася эта ситуация с Сонькой меня немного смутила. Я стала думать, чего это вдруг такой интерес к потустороненнему чуваку.

Я спокойно зашла в гардероб, взяла свою куртку. Сухо поздоровалась с Тимохой и уставилась на Лядину.

Баба она непробиваемая с твёрдым самообладанием и её хрен пробьёшь на чистосердечное признание, но я попыталась.

– Кать, а можно мне с вами? – суетилась рядом Ложка.

Я смотрела на Соньку, зло фыркнула.