Нам нельзя

– Пасёшь? – спросила я, не стесняясь Линёва. – Трэш тебе звонит?

– С чего ты взяла? – хмыкнула Сонька и выдала себя. Ей стало неуютно, она еле заметно растерялась.

– Как часто звонит? – напирала я.

– Тугара, не неси херню, – пыталась взять себя в руки.

– Соня, я спросила, как часто Трэш тебе звонит?

– Да, каждый день, – выдала Лерка Ложкина. – И мне звонил, спрашивал, как ты.

И мне звонил. Но моих ответов ему, видимо, мало.

– Да, можно! – улыбнулась я Ложке, – Поехали, прокатимся на гелике.

Лерка завизжала от восторга и, на всё готовая, нарисовалась рядом с Линёвым.

– Крыс и стукачей негде не любят, – огрызнулась я Лядиной.

Она схватила меня за руку, когда я хотела уйти.

– Поиграла? – зашипела она, поглядывая, как Ложка уводит Линёва на улицу. – Я Трэша с детства знаю, он на тебя залип и не отстанет. Мне его просто жалко, если ты его вот так, – она указала на выход из школы. – Возьмёшь и предашь.

– Чё ж ты, лядь, такая жалостливая. Заместо того чтобы жопой по клубам крутить пару лет назад, своего друга не накормила? Он голодал, не спал, а тебе и дела не было. Зато на меня стукануть, так окуклилась, тварина.

– Да, пошла ты ублюдина! – сорвалась Сонька. – Трэша нихрена не знаешь! Когда мы ему классом деньги собрали, он их разорвал и в нас кинул! Два сапога пара! И ты и он. И пошли нахер от меня!

Это ожидаемо. Вполне похоже на правду. Трэш такой.

Я равнодушно поморщилась и сгребла в объятия тень нашей школы – Анечку.

– Поехали, Анька, на гелике кататься, – предложила я.

– Только недолго, – пискнула Анечка.

– На всю ночь. Жених ко мне приехал!!!

– Идиотка! – отозвалась Лядина.

Ложка забралась на переднее сидение гелендвагена и долбала непробиваемого на этот счёт Линёва. Она задавала Тимохе море вопросов, тупо ржала и строила глазки.

Мы с Аней скромно сидели на заднем сидении.

– Сонька тебя обидела? – спросила Аня.

– Да, – тихо ответила я.

– Давай отомстим, – это от Анечки слышу не в первый раз.

– Забей.

Тимохе было по барабану, с кем он приехал к Свете в гости. Вёл себя, как властитель мира. Достал гигантский торт, большого белого медведя, я так поняла на растерзание Бахре, и коробку маршмэллоу мятного цвета. Последнее привело в дичайший восторг моих одноклассниц. Аня с Лерой на перегонки побежали к нам домой, таща подарки Тимофея.

Мама Света не совсем была рада, что мы приехали с дополнительными девочками, но промолчала. Целовала Тимофея, как будто забыла, что именно его папаша был причастен к банкротству моего отца.

Тимоха вёл себя сдержанно, как отец при виде весёлых дочерей. Вид у него был барский и снисходительный. Он общался с моим отчимом, который махнулся сменами, чтобы гостя дорогого встретить. И Егор под эту тему даже сходил с Линёвым покурить на улицу, где они застряли у чёрного гелика и долго о чём-то беседовали, явно о машинах.

Ложка, как неокрепшее дитя, вдруг забыла напрочь, что ехала с целью заполучить внимание Линёва, влюбилась в Бахрю с первого взгляда. И вместе с Анечкой понеслась щенка выгуливать.

Я же поднялась наверх с белым медведем, который будет сегодня же принесён в жертву Бахрязавру.

Набрала номер телефона Трэша, испытавая полное отвращение к его поступку.

– Привет, Киска! – крикнул в трубку неунывающий Трэш. – Я тебе выслал кое-что, посмотри какие я начал делать модели!

–Трэш, а чего ты Лядину заставляешь следить за мной?

– Кать, – растерялся он. – Я всем звоню, спрашиваю, как дела и о тебе.

– Так вот всем звони, а мне больше не надо. Тебе всё расскажут, стукачей полная школа.

– Киса! Меня рядом нет, я обнять не смогу. Если ты решила поссориться, то я – против.

– Прости меня, я не выдержала, – в душе тяжесть. Как тогда, когда я уезжала от своих одноклассников. Но я знаю, два месяца, не больше будет эта боль длиться. Я покрутила на шее деревянную подвеску котёнком. – Если бы ты обещал приехать, или сказал, чтобы я приехала. А так…

– Что так?! Катя, это испытание! Мне тоже плохо! Но я стараюсь держаться. Это эгоизм, внутренняя гордыня, которая сожрать может. От неё плохо.

– Матушки мои! Ничего себе ты нахватался! Скоро на церковно-славянском запоёшь и в этом монастыре останешься. Знаешь, туда тебе и дорога.

– Я с ума без тебя схожу. Как только вспоминаю, молюсь за тебя. Звони в любое время, Киска. Я буду всегда тебя любить и ждать встречи. А нервы ты своей маме трепли, я и так на подсосе. И не вздумай замуж выходить, пожалей мужика. Любого убью!!! Поняла?!

Он кинул трубку. Это был первый раз, когда он психанул. Не знаю, что за вампирская сага у нас, но выпив немного его крови, я успокоилась. Мне реально полегчало. И я даже звонить не собиралась, и страдашки прекратились.

Просто всё замерло.

Я посмотрела на светлое небо.

Папа, так лучше? Ты не бойся, я за Линёва не пойду, обещаю тебе. Я так устала, пожалей меня.

Через минуту Трэш выслал какое-то фото, которое я даже не раскрыла.

Плевать!

Тимоха забрался на мой чердак. Как повелитель этих земель, присвистнул, разглядывая мою обитель. Он всё рассмотрел внимательно, везде всё потрогал и нагло рухнул на мою кровать, уставившись в потолок.