Нам нужно поговорить о Кевине

Вот все, что я знаю. Что 11 апреля 1983 года у меня родился сын, и я ничего не почувствовала. И опять правда больше того, что мы можем понять. Когда этот младенец корчился у меня на груди, от которой он с такой неприязнью отшатывался, я отвергала его в ответ – он был в пятнадцать раз меньше меня, но в тот момент это казалось мне справедливым. С того момента мы боролись друг с другом с непрекращающейся свирепостью, которой я почти могу восхититься. Но должно быть, можно заслужить привязанность, испытав враждебность на прочность до самого предела; можно сблизить людей через сам акт отторжения. Потому что через восемнадцать лет без трех дней я наконец могу объявить, что я слишком измотана, и слишком сбита с толку, и слишком одинока, чтобы продолжать борьбу, и что пусть лишь от отчаяния или даже лени я люблю своего сына. Впереди у него еще пять суровых лет отбывания наказания во взрослой тюрьме, и я не могу ручаться за то, что выйдет по ту сторону тюремной ограды. Но пока что в моей вполне сносной квартире есть вторая спальня. Покрывало на кровати простое, без рисунка. На полке стоит экземпляр «Робин Гуда». И простыни чистые.

Вечно любящая тебя жена,

Ева