Нам здесь не место

Я проглатываю чувства, которые накатили, стоило мне подумать о маме. Стоило представить, как она просыпается, берет на руки младенца и идет к дивану меня будить. Как смотрит в ужасе на вещи, что я оставила для нее. Это золотые серьги, которые я носила с детства; длинный хвост отрезанных волос, чтобы она могла их продать; и записка с прощальными словами Крошки — девушки, которой я была и которая жила в этом доме.

Теперь это все позади, и скоро я превращусь в кого-то другого.

Пульга вздыхает:

— Как ты думаешь…

— Нет, — отвечаю я. — Мы не можем этого сделать. Мы приняли решение и теперь просто должны ему следовать.

— Они нас простят, — видя сомнения Пульги, говорит Чико, и на его лице появляется надежда. — Мы еще можем вернуться.

По выражению Пульги видно, что в нем происходит внутренняя борьба.

Я мотаю головой:

— Нет. Мы не можем вернуться. Никогда.

Пульга смотрит на меня и кивает. В его темно-карих глазах мерцает страх, но и уверенность тоже, и на миг мне вдруг вспоминается, как мы были маленькими. Тогда мы играли вместе, пока мама и mua Консуэло пили в патио кофе, перешептывались, смеялись и смотрели, как мы гоняемся за ящерицами и игуанами.

— Не тревожься, — говорю я.

Он отвечает слабой улыбкой, и мы замолкаем. Сказать тут больше нечего, поэтому я закрываю глаза, а автобус трясется, раскачивается и подскакивает на колдобинах. Потом я опять поднимаю веки, не понимая, спала я или нет. Это происходит снова и снова, и я представляю, как мы уезжаем все дальше от Барриоса, от Рэя, от той моей частички, что лежит сейчас на руках матери и которую я решила оставить. От того будущего, которое было нам уготовано, если бы мы не уехали.

Пульга

Через шесть часов после того, как мы выехали из Барриоса, автобус с шипением тормозит возле автостанции «Литегуа» в Гватемала-Сити. Я на одном дыхании произношу быструю благодарственную молитву в надежде, что Бог обо мне не забыл. Вся наша троица неверной походкой выходит из автобуса. Мы немного заторможенные после поездки и щуримся от яркого утреннего света.

— Куда нам теперь? — спрашивает Крошка.

— На другой автобус, до Текун-Умана. У него стоянка в паре кварталов отсюда. — Я показываю ей карту, которую распечатал в школе, и надеюсь, что та до сих пор соответствует действительности.

— Я думал, в Гватемала-Сити дома большие, как дворцы, — говорит Чико, глядя на стены, изрисованные граффити, и захудалые витрины магазинов, мимо которых мы проходим.

— Есть и такие. Я их помню, видел, когда мы с мамой пытались получить американскую визу, чтобы съездить в гости к папиной родне, — говорю я ему. — Наверное, мы просто в другом районе.

Тут все очень похоже на Барриос.

Впереди — здание автостанции, и стоит только туда войти, как нас тут же окутывают искушающие запахи пищи. В животе у меня бурчит. Но первым делом нужно найти расписание и взять билеты на ближайший автобус до Текун-Умана.

— Он отправляется через час, значит, на месте будем около шести, — говорю я ребятам. — Потом переправимся через реку Сучьяте и после шести-семи окажемся в Мексике. И еще будет светло.

— Но недолго, — замечает Крошка. — А что потом? Где нам ночевать?

— Думаю, на том берегу мы сможем поймать такси или маршрутку прямо до шелтера в Тапачуле. — Шелтерами называют временные убежища, где оказывают помощь таким, как мы. — Переночуем там. — Я стараюсь говорить уверенно, хотя теперь, когда мы действительно в пути и все это происходит на самом деле, я уже ни в чем не уверен.

Чико переводит взгляд с меня на Крошку и обратно, видно, что он сильно нервничает.

— Я знаю, мы должны это сделать, но просто не уверен… смогу ли я.

— Сможешь, — говорю я и беру его за плечи, стараясь внушить уверенность и ему, и себе.

— Послушай меня, Чикито, — говорит Крошка, разворачивая его к себе, — вернуться мы не можем. Наши матери знают, что мы уехали. Все знают. Рэй знает.

Когда Крошка упоминает Рэя, я смотрю на нее, соображая, не проговорился ли Чико о том, во что втянул нас Рэй, но по лицу друга понимаю, что нет.

— Откуда ты знаешь, что мы убегаем от него? — спрашивает он Крошку, снова глядя то на нее, то на меня.

Крошка смотрит на нас и качает головой:

— Неважно. Я просто имела в виду, что мы не можем вернуться. Я не вернусь.

Часть вторая. Donde Vive La Bestia Там, где обитает «Зверь»

Конечно, она права. Рэй убьет нас, если мы вернемся. Ее слова зловеще повисают в воздухе, смешиваясь с запахами еды. От такой мешанины, к которой добавляется еще вонь выхлопных газов и дизтоплива, у меня начинает крутить живот.

Нам нужно перекусить, потому что неизвестно, когда удастся это сделать в следующий раз.

— Давайте возьмем еды, — говорю я, нарушая воцарившееся молчание и стараясь забыть о тех опасностях, что остались позади, и тех, что ждут впереди.

Я показываю на киоск, где продавщица обмахивается веером в ожидании покупателей.