Нам здесь жить

…В Бизену Кейстут прибыл дважды триумфатором. И при виде ликующих встречающих даже он, обычно сдержанный и невозмутимый, не смог сдержать торжествующей улыбки. То и дело он горделиво оглядывался на вереницу саней, в коих лежали извлеченные изо рвов полтора десятка раненных рыцарей — будущие жертвы Перкунаса. В их числе находился и с трудом дышавший из-за сломанных при падении ребер ландмейстер Пруссии Фридрих фон Вильденберг. Следом за санями брели еще десятка три пленников-сержантов, взятых в Христмемеле.

За всеми этими бурными событиями немудрено было забыть о терпеливо поджидавшем их возвращения гонце доньи Маргариты. Лишь завидев Мануэля, нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу подле комнаты друзей, Улан спохватился, торопливо заверил его, что завтра они непременно отпишут его хозяйке и отправят его обратно с ответом. А пока, чтобы ему не было скучно, он может посмотреть на рыцаря Бонифация. Правда, поговорить с ним у Мануэля пока не получится, но главное, что рыцарь жив, а остальное — пустяки.

Чувствуя неловкость — вон сколько пришлось ждать человеку, Улан хотел начать письмо нынче же, но чуть погодя отказался от этой мысли. Сосредоточиться никак не получалось. Нравы здесь были довольно-таки бесцеремонные, всё запросто, и чуть ли не каждый из княжеских слуг, не говоря о воинах, норовил заглянуть в их комнату и высказать в их адрес какую-нибудь похвалу.

На самом пиру оказалось полегче — основная доля славословья доставалась Кейстуту, чему друзья были только рады. Впрочем, сам князь оказался честен и не забыл о хитроумных чужеземцах, не раз подняв кубок в их честь.

Они тоже не ударили в грязь лицом. В одном из ответных тостов Улан предложил почтить память погибших минутой молчания, а в другом Сангре провозгласил здравицу в честь тех, кто не может из-за тяжких ран присутствовать за этим столом. Имена же четверых раненых, что дрались под их началом, перечислил поименно: Свитрус, Гинтарас, Сниегас и Кантрус, заметив, что если бы не стойкость и мужество двух последних, то и их самих сейчас не было бы здесь. И сегодня они с побратимом с благодарностью склоняют голову перед отцом этих славных воинов.

Но закончил Сангре свою речь в обычном полушутливом стиле. Припомнив слова Улана, он изобразил на лице смущение и добавил, что со своей стороны особо благодарен Сниегасу. Судя по тому, куда именно впились в щит арбалетные болты врагов, не будь перед ним этой защиты и некоторые женщины остались бы очень недовольны его ранами. Народ, услыхав эту незатейливую шутку, долго и весело хохотал. Да и вообще веселились в тот вечер допоздна — Кейстуту очень не хотелось, чтобы закончился день его звездной славы, и он не торопился закругляться.

Приступили друзья к составлению письма кузине истерзанного пленника как и собирались, то есть на следующий день. Правда, невыспавшийся Петр попытался отложить еще на денек, мол, этот Мануэль столько прождал, что день-другой не горит. Но Улан напомнил о вчерашнем обещании, а кроме того заявил, что проанализировав рассказы Дитриха и Сильвестра, пришел к выводу, что отцов-инквизиторов не удовлетворили ответы Бонифация и они явно нацелились на его двоюродную сестрицу, выехав во Владимир-Волынский. Посему следовало предупредить ее и как можно быстрее, иначе плакали их денежки.

— Так бы сразу и сказал, — соскочил с постели Сангре, принявшись торопливо одеваться. — Кстати, а если не поверит, решит, что пугаем или сгущаем краски?

— Поверит, — заверил Улан. — Я ж вчера не случайно велел проводить Мануэля к Бонифацию. Пусть по возвращении расскажет ей, в каком состоянии мы привезли твоего Боню из Христмемеля.

— Вот это правильно, — поддержал Сангре. — Авось побыстрее зашевелится, а то знаю я этих баб. К тому же, как мне кажется, в любом случае пришла пора для личного знакомства. Короче, пиши и назначай встречу, причем предупреди, чтоб прихватила с собой гроши, — и, покосившись на друга, приунывшего от перспективы нового неприятного труда по составлению текста, ободрил его: — Да ты не переживай, я буду рядом. Мне тут пришел в голову один способ, как можно изящно сократить наше послание…

Управились они с составлением грамотки и впрямь на удивление быстро, поскольку с подачи Сангре Улан оставил в тексте лишь короткое приветствие и согласие на ее предложение, то бишь на тройную, по сравнению с орденским, сумму выкупа. Ну и в самом конце пометка. Дескать, учитывая, что желающих приобрести их товар чересчур много, дабы не вызывать зависть у прочих покупателей, остальное они передают ее гонцу на словах.

Что касается места встречи, то Улан вовремя припомнил слова Дитриха о договоре, заключенным князьями Галича и Владимира-Волынского с Тевтонским орденом. Получалось, после всех пакостей, учиненных ордену, встречаться с Изабеллой на территории союзников крестоносцев опасно. И было решено назначить свидание в каком-нибудь приграничном городке, принадлежащем Литве.

Кейстут, к которому друзья отправились за консультацией, как и обычно, ответил не сразу: долго ходил по залу, размышлял, прикидывал. Наконец выбрал.