Нам здесь жить

Кейстут призадумался. Тогда Сангре, предпочитая ковать железо, пока оно горячо, внес дополнительный аргумент в защиту своего предложения.

— Да, чуть не забыл. Ты упомянул об их необыкновенной силе, а нам с Уланом нужны двое именно таких. Там мы в числе прочего оружия захватили пяток ар… самострелов и…

— Знаю я про них, — перебил Кейстут и пренебрежительно поморщился. — В бою, к тому времени, когда ты заново взведешь тетиву, я из доброго литовского лука выпущу целый десяток стрел.

— Не спорю, по скорострельности им с луками нечего и тягаться, — покладисто согласился Петр. — Но нам с другом они как-то привычнее. А про тетиву ты верно сказал — тугая. Натянуть ее одними руками нечего и думать — кожу с пальцев сорвешь. Не зря ж для ее взвода крюк особый сделали, а на конце ложи еще и стремя, чтоб ногами в него упираться, пока руками за этот крюк тянуть будешь. Словом, морока. Вот мне и подумалось: если Локис с Вилкасом и впрямь столь сильны, то, наверное, смогут управиться с натяжением тетивы одними руками, и тогда скорострельность будет увеличена в разы, а это, согласись, весьма поможет при штурме замка.

Здесь он не лгал — у него и впрямь возникла кое-какая мыслишка насчет использования могучей силы братьев-жмудинов, чтобы сократить время на зарядку арбалетов.

Улан, внимательно следивший за ходом их беседы, вовремя подхватил эстафетную палочку:

— Но для начала надо проверить силу твоих воинов. Если у них, как и у немцев, не хватит силенок, об остальном и говорить ни к чему.

Кейстут надменно выпрямился на своем кресле, упершись затылком в подголовник. Сравнение литвинов с какими-то немцами возмутило его, и он сердито выпалил:

— У каждого из них достанет сил на два самострела, и еще останется!

— Тогда может и впрямь лучше всего передать их нам до штурма Христмемеля. Сдается, так распорядиться ими для общего дела куда полезнее простой казни. Ну-у, а дальше как судьба…

Кейстут вновь задумчиво потер лоб, прикидывая.

— Лиздейка будет недоволен, — вздохнул он. — Оплошай они не на охране святилища, а где-нибудь в другом месте, иное, а тут… Впрочем, думаю, он смягчится, узнав, для чего они вам понадобились. Ладно, будь по вашему. Но помните: если взять замок не удастся, придется вам самим оправдываться перед ним, — он усмехнулся. — И боюсь, убедить его окажется значительно труднее, нежели вайделотку Римгайлу.

— Дались тебе эти литовские мужики! — набросился на Сангре Улан, едва они оказались в своей комнате. — Дура лэкс, сэд лэкс. Надеюсь, еще не забыл перевод?

— Само собой! — бодро кивнул Сангре. — Закон дурак, но без закона никак[27]. А причем тут это?

— При том, что Кейстут хочет поступить в строгом соответствии со своим законом, пускай и жестоким, а ты начал ему мешать.

— Ты ж сам меня поддержал, — изумился Петр.

— А куда деваться?! — огрызнулся Улан. — Мы с тобой теперь как шестеренки на одной оси, и выбор невелик: либо крутимся в одну сторону, либо у обоих зубья полетят. И зубы тоже.

— Уланчик, не надо так расстраиваться, ты же не рояль, — жалобно попросил Петр. — И будь ласка, оставь громкие ноты для гуслей. Если ты сейчас перестанешь тарахтеть, твой друг скажет тебе за очень серьезное.

— Вначале я тебе скажу и тоже очень серьезное, — не унимался тот. — Во-первых, теперь Кейстут припер нас с тобой к стенке, и без взятого Христмемеля нам отсюда дороги нет. Да ты и сам слыхал о его предупреждении. Между прочим, этот Лиздейка у литвинов самый главный криво, то бишь верховный жрец. И в отличие от Римгайлы его сердце в случае нашей неудачи тебе не смягчить…

— Оно и понятно, — пожал плечами Сангре. — Я ж работаю исключительно с противоположным полом, а он…

— Да не в этом дело. Я к тому, что нрав у него весьма и весьма жесткий. И убежать от него навряд ли получится — говорят, он и впрямь кое-что может.

— В смысле?

— В смысле колдовства.

— Ты всерьез?! — изумленно уставился на друга Петр.

— Я привык доверять фактам, — пояснил Улан, — а они говорят следующее. Прошлым летом главный маршал ордена решил устроить большой набег на литовские земли, причем одновременно в четырех местах, для чего разделил свое войско на четыре отряда. Не знаю, какие боги помогли этому криве узнать о намерениях маршала, но помогли. Мало того, Кейстуту не хватало людей, чтобы перекрыть все направления, Лиздейка взялся за свою ворожбу и половина отрядов крестоносцев просто заблудились по дороге и вернулись обратно. Представляешь? Довелось слыхать и кое-что еще. Словом, может.

— А мы причем?

— Притом. Я ж сказал, у него очень жесткий нрав. Стоит нам лопухнуться, не взяв замка, как он заявит, будто неудача произошла из-за прощения воинов, виновных в осквернении святилища, и во искупление вины потребует спалить на костре и их, и всех пленных, и нас заодно. Как тебе такая перспектива?!