Нам здесь жить

– Дело в том, что Бизена ближе всего к землям, захваченным у нас крестоносцами, вот ей и достается больше других, – пояснил Кейстут. – Впрочем, они пытаются захватить и прочие жемайтские приграничные замки, которые мой дядя Витень поставил на правом берегу Немана. И когда они одерживают победу, то очень редко оставляют наших воинов в живых. Если же и оставляют, то лишь для пущего позора, превращая их в рабов. Потому-то и мы никогда не выпускаем живыми их пленных, особенно тех, у кого черный, как их сердца, крест на белом плаще. – Взгляд его синих глаз, устремленных на Сангре, был подобен клинку меча. – Никогда, – жестко повторил он, и это слово было подобно беспощадному взмаху этого клинка. – Так что на Сугарда вы зла не держите.

– Лишь бы он на нас не держал, – хмурясь, откликнулся Сангре, – а то смотрит так, словно мы у него…

– Ты бы тоже так смотрел, – резко перебил Кейстут, – если б крестоносцы полгода назад пробрались на твои земли и… Словом, что сталось с его семьей и кто уцелел, не погибнув, а попав в плен – стало известно только на днях. Я не ведаю, какой выкуп жадные служители твоего бога запросят, но точно могу сказать, что пока у него навряд ли сыщется достаточно гривен, чтобы выкупить хоть одного из них.

– Тогда почему бы не передать ему остальных раненых – пускай сделает обмен, – предложил Петр.

– Нет, – отрезал Кейстут. – Я, кажется, сказал, что такое не в наших обычаях. Вы – иное дело. Чужеземцы – раз, сами их пленили – два, и, наконец, спасли святилище богини Мильды от разорения и ее жрецов, пускай и не всех – от поругания и смерти. Все это говорит в вашу пользу, хотя и тут…

Он столь красноречиво поморщился, что стало понятно: главным аргументом в их пользу было именно иностранное происхождение. Не будь его и никакой заминки с принятием решения не случилось бы. Причем решения не в их пользу.

– Напрасно, – пожал плечами Петр. – Я не видел у твоих воинов хорошего оружия, а имей ты золото и серебро, полученное за выкуп, оно бы у них появилось. Разве не так?

– Так, – согласился Кейстут. – Но сколько моих людей они убьют, вновь оказавшись на свободе? Убьют и, скорее всего, отберут это оружие обратно.

– Есть еще одна сторона, – вновь вступил Улан. – Сейчас твои враги сражаются до последнего. Но знай они, что их оставят в живых, они бы не дрались с твоими воинами столь отчаянно. Даже заяц, загнанный в угол, может вспороть охотнику живот своими когтями, но когда ушастый видит иной выход, он предпочтет спастись бегством.

Кейстут не спешил с ответом, вновь возобновив свое хождение по залу. Наконец, остановившись на середине, он честно ответил:

– Об этом я не подумал. А ты хорошо говоришь на языке русинов, – похвалил он Улана и, обратившись к Петру, осведомился: – Не передумал насчет пленных?

Сангре мотнул головой. Но желая смягчить отказ, торопливо пояснил, что хотел бы помочь Кейстуту. Мол, он слыхал от Яцко, что крестоносцы осуществляют свои набеги на приграничные литовские замки преимущественно из самого ближнего своего владения – Христмемеля. Кто знает, возможно, воинам князя удастся его взять, получив от пленников нужные сведения о нем. Разумеется, просто так они говорить не станут. Зато пообещав им в качестве награды жизнь…

– Если ты и впрямь хочешь помочь взять замок, зачем тебе что-то знать о нем? – перебил его Кейстут. – У тебя, как я слышал, имеется сильное заклинание, могущее поразить всех его защитников, – и он пытливо уставился на Сангре. Глаза его на миг блеснули.

Петр смущенно кашлянул в кулак, лихорадочно прикидывая, как втолковать, что «гранаты у него не той системы». Однако подходящая идея не замедлила прийти в голову, и в следующее мгновение он уже выдал вполне подходящее объяснение:

– Это заклинание человек в силах использовать не чаще чем… раз в пять лет.

– Тогда поведай его мне, – попросил Кейстут, внимательно наблюдавший за Сангре и подметивший его колебания. – Я заплачу, – пообещал он. – Я хорошо заплачу.

«Ага, разбежался! – засопел Петр. – Не-ет, ребята, пулемета я вам не дам. И вообще, мои гранаты другой системы».

– И этого не могу, – нашел он выход. – Рассказав о нем тебе или кому другому я… проживу не больше одного часа, – и он, радуясь в душе, что вновь сумел выкрутиться, сокрушенно развел руками. – Такова цена болтливости.

– Но тогда как ты сам узнал это заклинание? Или…

Показалось Сангре или голос Кейстута и впрямь построжел, а в глазах блеснула некая догадка, а вместе с нею и ее продолжение, напоминающее извлекаемый из ножен клинок. Сообразив, о чем сейчас подумал собеседник, Сангре поспешил перебить его:

– Нет, нет, я не убивал и не пытал его, ибо переданное не по доброй воле заклинание не действует. Просто человек находился при смерти, потому он мне его и… Короче, повезло.