Намаскар: здравствуй и прощай (заметки путевые о приключениях и мыслях, в Индии случившихся)

Возвратились к магазину тканей – купили нитки, иголку. Сели шить на тротуаре. Я взялся первым. Оля отмахивалась от рикш и мух, подсказывала для лучших стежков, смеялась о моём портняжстве. Нитку порвал, иголку сломал. Олин черёд. Купили новую иголку. Швейные дела продолжились. Теперь рикшами и мухами, а также советами занимался я. Оля шила медленно; чехол получался излишне свободным. Наконец, опасаясь закрытия почты, решили искать портного. Вышли к Tailors store, где очередные мужчины шили брюки. Та же история – заказ был назван срочным, а просьба наша излишне мелкой. Однако в долгой настойчивости уговорили мы одного из портных заняться посылкой. Как лихо управился он с тканью! Измерил. Пометил мелом. Закусил нитку. Прострочил на машинке по краям – получился мешок, принявший нашу коробку в тугости. Уложил на столик. Пальцами с иглой пробежался поверху – закрепил посылку. Не прошло и пяти минут. Спросил с нас 8 рублей. Мы в радости от такого приключения выдали ему на 50 рублей больше (100 рупий) – без единого слова о сдаче. Портной был доволен; соседи его, должно быть, пожалели о нерасторопности своей.

Мы вышли назад, к почте. Там пришлось выводить по ткани адрес иркутский. После этого нас отправили в соседнее здание. Там очередь; заполнение форм, в которых обещал я законность своего кокоса.

Заканчивая очередную форму, услышал я от улицы шествие с музыкой и должен был выбежать в спешке для наблюдений и фотографий. Оля осталась оправдывать моё бегство. Через 10 минут я вернулся. Посылка вышла в 1,4 килограмма, чей путь в Сибирь оценён был в 780 рублей. Надеюсь на успешное прибытие.

Ещё до почтовых занятий мы посетили офис Индийских железных дорог. Узнали о свободных местах в поезде – от Бомбея до Амрицара. Оплатили билет, получили его, разглядели на нём пометку RAC – узнали, что так обозначен статус «неподтверждённый». Означало это, что номер вагона и места сможем мы определить лишь в день отправления. Опасаюсь, что могут нас с Олей разделить по разным сторонам поезда; путь предстоит дальний (почти в двое суток). Так или иначе, довольны мы и такой покупкой, ведь подозревали проблемы по этому направлению.

Удивлением было то, что для железнодорожных билетов с меня в Индии не спрашивали паспорт, который был обязателен для входа в некоторые интернет-кафе…

С Портом Блэр прощались мы прогулками. Вышли на митинг коммунистов – странное зрелище, в том состоявшее, что в окружении флажков красных (с серпом и молотом) выкрикивался в микрофон одетый в белое индиец. Голос его звучал от установленных под сценой и на дороге динамиков. Слушателей на небольшой, для митинга прибранной полянке было… трое. Сидели они на пластиковых стульях – покачивали ногой, кивали. Прочие слушатели получились праздные – рикши, торговцы, прохожие.

Наблюдая митинг такой, говорили мы с Олей о контрастах андаманских. Ведь здесь (вблизи от политики, от манговых коктейлей, от «лодок-бананов») сохранились острова, в автономии дикой существующие. Нет к ним доступа даже учёным. Живут там дикари по устоям до-неолитической эпохи. В 60 километрах от нас расположен Северный Сентельский остров, населённый племенем сентельцев. Правительство индийское не знает их численности, потому как дикари эти агрессивны, близости чужеземцев не позволяют. Известны они тем, что вертолёты все отгоняют стрелами, что в 2006 году застрелили (сегодня не так часто можно слово это использовать в его исконном значении) двух краболовов-браконьеров. К острову приближаться не позволено ни путешественникам, ни этнографам, ни телевизионщикам. Многие предположили гибель сентельцев от цунами в 2004 году (на Андаманах погибли 5 тысяч человек). На Северный Сентельский остров был выслан вертолёт, но его, по счастью, из джунглей встретили роем стрел. Как они живут, каким представляют этот мир? Что им политика коммунистическая или манговое мороженое? Допустимо ли оставлять их в дикости? И это племя не единственное здесь, на Андаманах, живущее в автономии… У них, конечно, этика иная. Плавать, в тряпки замотавшись, как это делают индийские «новосёлы», они не станут.

Быть может, сентельцев подразумевал Марко Поло или братьев их, когда писал о псоглавцах : «Ангаман – очень большой остров. Царя тут нет. Живут тут идолопоклонники, и они словно дикие звери. Следует упомянуть в нашей книге об одних людях: знайте, по истинной правде, у всех здешних жителей и головы, и зубы, и глаза собачьи; у всех них головы совсем как у большой собаки. Много тут пряностей. Злые тут люди; иноземцев, коль поймают, поедают. Едят они молоко и всякое мясо. А здешние плоды не такие, как у нас…»

В этот вечер впервые увидел я цветущий банан – от кисти зелёных, плотно сросшихся бананов свисал большой, лингам животного напоминающий цветок (заострённый, густо-красный).