Намбандзин (СИ)

Впрочем, мне они все были по барабану. Понимал, что сегодня у меня не будет неприятностей. Ода Набуюки подождет, когда умрет старший брат, после чего неспешно и без лишних проблем разделается с неугодными и насолившими ему. Меня больше напрягал самогонный аппарат. Самодельная деревянная крышка была по краю, в местах соприкосновения с кромкой котла, обмазана глиной со смолой, чтобы драгоценные пары улетали только по замысловатому змеевику из бамбуковых палок и кожаных соединений, расположенных в деревянном корыте с холодной водой и придавленных камнями. Я объяснил местным умельцам, что надо изготовить, и они сделали из того, что было под рукой, и как сумели, поэтому то тут, то там надо было подмазывать. Несмотря на несовершенство аппарата, из крайней трубки помалу капало в глиняный кувшин. Я отлил из него малость первака, плеснул на низенький деревянный столик для еды, стоявший в тени, поджег. Появилось еле заметное голубоватое пламя и воздух наполнился сладковатым ароматом алкоголя. Я поводил по лужице, размазывая самогон, указательным пальцем. Пламя побежало вслед за ним. Стоявшие рядом воины гарнизона, позабыв о гостях, с удивлением наблюдали, как горит вода. Они и раньше считали меня оммёдзи (колдуном). Теперь, наверное, сделали вывод, что я круче японских коллег, потому что ни один из них не умел поджигать воду.

В тэнсю вдруг раздались крики. Кого-то там били и очень больно. Все воины гарнизона приготовили к бою, а гости у ворот напряглись. Оружие у них отобрали в масугате — «предбаннике» между главными воротами и боковыми.

Шумели не долго. Из тэнсю вышел Ода Нобунага, живой и абсолютно здоровый, одетый в доспехи и с катаной в руке.

— Убейте всех! — рявкнул он, показав оружием на свиту своего младшего брата.

Расправа тоже была скорой.

К трупам во дворе добавили еще три, вытащенные из тэнсю — Оды Набуюги и двух его холуев. Вопреки традиции им не стали отрезать головы, но и рукоположения, отпевания и проповеди не было. Сейчас у японцев принято по буддийскому ритуалу производить покойника в монахи, давать новое имя, после чего совершать остальные обряды и потом сжигать на костре. Убитых в замке просто оттащили, привязав веревкой к седлам их же лошадей на пустырь неподалеку, где сложили большой костер, на котором сожгли трупы без всяких церемоний. То есть процедура из разряда «собаке собачьи похороны».

Ода Нобунага пригласил меня и еще несколько самураев, не посвященных в его хитрый план, на чашку сакэ. Я прихватил накапавшего к тому времени первача, разбавленного свежим мандариновым соком, чтобы отбить резкий запах и вкус. Угостил собравшихся. Попробовали пить, как сакэ. Получалось плохо. Я посоветовал нарушить правила, дернуть залпом, и показал, как. Собравшиеся решили, что раз напиток намбандзинский, то и пить его надо, как дикари с юга. Вставило им быстро и здорово. Такого гомона во время застолья этот замок не слышал никогда. Обслуживавшие нас женщины смотрели смущенно на нарушителей традиций.

Опьянев, Одна Нобунага рассказал, что из трех помилованных после сражения только Сибата Кацуиэ остался верен клятве. Когда остальные двое начали мутить следующий заговор, он настучал даймё. Или они тоже не нарушали, а хитрый вассал придумал хороший способ завоевать доверие Оды Нобунаги, получить награду. Даймё поверил ему, потому что очень хотел поверить. Тяжело жить, зная, что рядом коварный враг, который при первом удобном случае всадит тебе нож в спину. Поскольку осада замка Суэмори была невозможна по причине проживания там матери, Ода Нобунага прикинулся смертельно больным, чтобы заманить младшего брата в Киёси, где и разделался с ним.

Наблюдая за Одой Нобунагой, я все сильнее убеждался, что его жестокость с пленными самураями оправдана. Пока есть класс, который живет за счет войны, покоя в стране не будет. Самураи постоянно будут находить поводы для новых стычек, не гнушаясь ничем. Правда, когда он уничтожал одних, другие даймё множили новых. Поэтому я рассказал ему о преимуществах централизованного государства, когда излишки пассионарности выплескивается наружу, на соседние страны. Информация пала на подготовленную почву. Посмотрим, что вырастет.

21

Только решишь, что жизнь пошла наперекосяк, как вскоре выясняется, что не всё так уж и плохо. Кто-то из моих подчиненных постукивал даймё, и тот знал о моих намеках аркебузирам. Поскольку я собирался свалить после естественной смерти Оды Нобунаги, не желая служить его младшему брату, это было сочтено своеобразным проявлением преданности. Совершать сэппуку, за редчайшим исключением, никто сейчас не требует, но отказаться служить другому даймё или отомстить за убийство своего — это приветствуется.