Намбандзин (СИ)

Из шалаша выглянул его заспанный соратник и, как догадываюсь, так и не поняв, что происходит, завалился внутрь, пораженный копьем в лицо. Сооружение было низким и покрытым рисовой соломой. Находившиеся внутри, поняв по крикам, что идет бой и что у входа враг, попытались выбраться, сломав заднюю и боковые стенки. Я колол их, порой прямо через солому, которая выгибалась или раздвигалась то тут, то там. Одному все-таки удалось выбраться и драпануть в темноту. Он придерживал левой рукой правую, наверное, раненую.

Я не погнался за ним. Мне без разницы, одним больше убью, одним меньше, а этот трус пусть считает себя счастливчиком. Занялся другими, которые пытались сопротивляться. Довольно рослый самурай без доспехов довольно мастерски орудовал нагинатой с изогнутым клинком, которым взмахом слева направо, как косой, подрезал лошадям передние ноги. Взбесившийся от боли конь уносился прочь, скинув наездника или не слушаясь его. Я налетел на самурая сзади слева, ранив копьем в плечо, а потом, когда он поворачивался ко мне, замахиваясь, поразил в бок и грудь. Мой конь громко проржал, видимо, от радости, что не получил нагинатой.

Дальше помог расправиться группой из десятка самураев, которые, став полукругом возле шатра Сайто Ёситацу, отбивались катанами. Наши всадники кололи их копьями с безопасного расстояния. Окруженные имели по несколько ран, истекали кровью, но продержались долго, дав своему даймё время убежать. Когда пал последний, один из наших проехал по трупам, истово втыкая копье по несколько раз в каждый — пережитый страх требовал выхода.

23

У Сайто Ёситацу после разгромного поражения хватило ума предложить мир, а у Оды Нобунаги — принять его. Обе стороны прекрасно понимали, что борьба будет продолжена, когда одна из них ослабеет, а вторая усилится, но на данный момент обеим нужна была передышка.

В провинции Овари еще оставались враги, тайные и явные, которых надо было зачистить, чтобы не прельстили какого-нибудь из младших братьев Оды Нобунаги и опять не началась внутренняя смута. К тому же, надо было увеличить армию. Набрать и обучить асигару не составляло особого труда. Проблема была с вооружением. Если для пикинеров нетрудно изготовить его из бамбука, то для тэппо нужны аркебузы, которые в Нихоне пока не научились делать.

Как-то во время очередной нашей посиделки с даймё, когда я рассказывал байки о Западной Европе, причем начиная с древних греков и римлян и часто путая эпохи, Ода Нобунага пожаловался, что купцы никак не привезут заказанное им огнестрельное оружие, хотя пообещал хорошие деньги, которых и так в обрез.

— Как ты относишься к христиан? — поинтересовался я.

— Никак, — честно признался он. — Этих сект у нас больше, чем провинций. Пусть будет еще одна.

— Могу поговорить с иезуитами, чтобы подарили тебе оружие в обмен на разрешение проповедовать в Овари, строить свои храмы на неугодьях, — предложил я.

— Кто такие иезуиты? — спросил даймё.

— Это самая подлая и коварная секта в мире, — коротко ответил я.

— Чикшо! — воскликнул он шутливо, потому что обычно это слово обозначает огорчение, расстройство типа «Черт! Проклятье! Надо же такому случиться!». — Тогда мне с ними по пути!

— Знаю одного в провинции Исэ, могу съездить к нему, — сказал я.

— Я не останусь в долгу, — пообещал Ода Нобунага.

Эту фразу от него я слышал много раз, но пока ни во что серьезное его слова не вылились. Впрочем, я ничего и не просил, кроме участия в сражениях.

Добираться верхом или в паланкине мне было по облому. Даймё нанял для меня торговую двухмачтовую джонку. Ее хозяин и заодно капитан с правдоподобным для купца именем Юма (Честный) побывал даже в Китае, который сейчас называется империя Мин с правителем Чжу Хоуцином. Плавание туда-обратно заняло четыре месяца. По местным меркам — крутой мореман: вся задница в ракушках, а грудь в водорослях. Когда сказал ему, что плавание из Европы сюда занимает год, Юма стал вести себя скромнее. Мы поставили бамбуковые паруса и отправились к южному берегу залива Исэ, но не к городу с таким же названием.

Высадились севернее, возле рыбачьей деревеньки, испугав аборигенов. Их провинция ни с кем не воюет, но есть флотилии ронинов и прочих ублюдков, которые грабят прибережные районы. Обычно они приплывают на джонках, чтобы больше добычи увезти. У рыбаков и крестьян ценного мало, вот и приходится брать много дешевого, чтобы не зря стараться. Убедившись, что грабить не будем, рыбаки рассказали, что ждут Афонсу Гомеша с дня на день, что навялили рыбы для его бога. Я решил подождать здесь, чтобы случайно не встретиться с даймё Китабатакэ Харумото. Черт знает, как он прореагирует, узнав, что я не погиб в сражении, а дезертировал, прихватив хозяйскую аркебузу. Капитан джонки Юма не возражал, потому что получал поденную оплату. Более того, он закупил по дешевке у рыбаков вяленые морепродукты, а у крестьян — ячмень и овощи, на которых малехо заработает.

Афонсу Гомеш появился на четвертый день и не удивился, увидев меня живым и здоровым: