Намбандзин (СИ)

— Мне сказали, что ты погиб в сражении, но я не поверил. Хорошо знаю таких парней, как ты. Там, где другой бы пропал ни за грош, вы успеваете схватить удачу за челку и выскочить с полной мошной!

— Удачу не пропустил, а вот деньги потерял, но потом другие нашел, — признался я.

— Хочешь вернуться к графу, чтобы я словечко за тебя замолвил? — перешел к делу проницательный иезуит.

— Нет, — отказался я. — Служу теперь даймё провинции Овари, на хорошем счету у него. Вот прислал к тебе с поручением, от которого не сможешь отказаться.

— Это какое же⁈ — с удивлением полюбопытствовал Афонсу Гомеш.

— Даймё Ода Нобунага разрешит проповедовать христианство и строить церкви в своей провинции в обмен на пятьсот аркебуз и пять трехфунтовых фальконетов, — сообщил я.

Фальконеты я добавил для того, чтобы уступить во время торга, в который мой собеседник, как истинный португалец, вступит обязательно. Европейцы не продавали пушки туземцам, чтобы иметь козырного туза, если случится вооруженный конфликт.

— Это слишком высокая цена! — красиво изобразив лицом пренебрежение к запрошенной цене, отмахнулся иезуит. — Мы получаем разрешение всего за пятьдесят аркебуз.

— Случайно не в провинции Хидзен⁈ — не менее, как мне показалось, артистичнее изобразив неосведомленность, поинтересовался я.

Там христианские миссионеры сожгли несколько буддийских храмов и прочих культовых сооружений, после чего начались народные волнения, беспорядки. В итоге все уцелевшие христиане бежали с острова Кюсю, где находилась эта провинция, одна из трех.

Иезуит улыбнулся сладко и произнес еще слаще:

— Ты хитрый!

— Куда мне до тебя! — не менее сладко молвил я.

— Пятьсот аркебуз — это слишком много. У нас нет столько, — перейдя на серьезный тон и упустив фальконеты, сообщил Афонсу Гомеш.

— У моего даймё уже есть столько. Скоро привезут еще. Ему надо тысячи две, лучше три, — проинформировал я и напомнил: — И штук двадцать фальконетов.

— Про фальконеты не может быть и речи. Сам знаешь, почему, — отмахнулся он. — Про аркебузы я поговорю с руководителем миссии Косме де Торресом. Может, как-нибудь наскребем. Нам надо найти новое место жительства для беженцев с Кюсю.

— Моему даймё пригодятся новые подданные, поэтому найдет место для христиан, — пообещал я и выдвинул условие — Если получит пятьсот аркебуз бесплатно и, взамен фальконетов, еще столько же купит у португальских купцов, которым без разницы, на ком заработать, поэтому прислушаются к совету Церкви.

— Из тебя получился бы хороший миссионер, — сделал вывод иезуит.

Эти слова можно считать подписанием сделки.

24

Аркебузы прибывали партиями по двести штук в течение полугода. Как заявили иезуиты, поставляли по мере прибытия судов с товаром, но, может быть, специально тянули время, чтобы даймё привык к христианам. Ода Нобунага, после прибытия первой партии оружия, без колебаний выделил беженцам участки на границе с провинцией Мино, где во время нападения Сайто Ёситацу население сильно подсократилось. Вместе с аркебузами приехал миссионер Гаспар Вилела, португалец, обладатель огромного крючковатого носа и большой любитель поучать других, из-за самодурства которого и погнали христиан с острова Кюсю. Советы иезуита были так же длинны и мудры, как и его шнобель. Кто умеет — делает сам, кто не умеет — учит других.

Отношения у нас не сложились сразу. Иезуит предложил исповедоваться, а я в ответ привел опортугаленный вариант поговорки «Любопытной Элиане нос оторвали». Получилось это как-то спонтанно, не собирался щелкнуть по больному месту, по крайней мере, преднамеренно, но от подсознания не убежишь. Видимо, насмешки над огромным носом преследовали Гаспара Вилелу с детства, потому что его загорелая скуластая рожа стала цвета переспелого помидора. После этого он общался со мной только по делу, когда без меня в роли переводчика, а португалец и сам немного говорил по-японски, решить вопрос было невозможно. Впрочем, в замке он не задерживался, потому что даймё заявил категорично, что христианскими байками, как и буддистскими, не интересуется. Иезуит с тупой настырностью религиозного фанатика шлялся день и ночь по провинции Овари, вдувая сладкий дурман через уши в пустые головы, которым во все времена и во всех странах несть числа.