Намек. Архивный шифр

К радости Николая, выяснилось, что исследования господина Извольского были ещё не совсем кончены. Тому хотелось осмотреть для сравнения ещё несколько самых обычных, не масонских, особняков. Если же повезёт договориться с жильцами, то изучить ещё масонские любого времени постройки — какие получится. Смущали Николая только десять нерабочих пасхальных дней. Ясно, что в праздник никто ничего исследовать не станет. Если же Алексей Кондратьевич попросит задержаться в городе до окончания выходных, чтобы продолжить исследования после, то придётся десять дней оплачивать койку зазря и проедать заработанное. Интересно, конечно, было бы провести праздник в Москве: посмотреть иллюминации и столичные ярмарки, как на Рождество. Но время-то потратишь впустую.

Господин Извольский, однако, разрешил его сомнения наилучшим образом.

— Ты когда намерен вернуться домой? — спросил он.

Николай ответил, как есть.

— Не беспокойся! Сделаем до конца апреля, что успеем, а остальное можно закончить и осенью. Мне пока с лихвой хватит материала для обработки. Продолжить осенью будет даже лучше: у меня появятся гипотезы и новые вопросы… Но и тянуть не резон, — добавил Алексей Кондратьевич деловито. — Надо успеть как можно больше, пока они ещё здесь.

— Кто? — быстро переспросил Николай, не подумав.

— Старые здания. Каждому из них может прийти конец в любой момент.

До Страстного четверга они ещё успели осмотреть всего два-три строения, но господин Извольский остался очень доволен. Каждую минуту, что не были заняты обследованием строений, Алексей Кондратьевич теперь заполнял, рассказывая Николаю всё, что знал о масонах и других тайных обществах.

Николай перед отъездом наведался на Никольскую — пройтись по книжным развалам. Он и прежде смотрел там книги, но не покупал, а приценивался и присматривался. Теперь же решил твёрдо что-нибудь выбрать: хотел за лето, вдали от библиотек, прочитать что-то стоящее. Что именно назначить достойным внимания, он не решил и листал разное.

Менее прочего его интересовала беллетристика: что проку читать про выдуманную жизнь? Времени жалко, да и денег. И надо ж такому случиться: в конце концов выбрал себе для летнего чтения роман, да ещё с продолжением — целых две книги! Однако после занятий с Алексеем Извольским, долгих бесед с ним нельзя было не заинтересоваться, углядев название «Великий розенкрейцер». Тут же лежали и «Волхвы».

Николай стал листать, ожидая обнаружить в толстеньких томиках на каждой странице описания всяческих неправдоподобных приключений, тайных обрядов, символических жестов и загадочных эмблем в виде черепов с костями да циркулей с мастерками. Сначала наткнулся на длиннющее, очень подробное описание обряда посвящения, отвечавшее в полной мере его ожиданиям. В других кусках текста, которые удалось выхватить, попадались серьёзные, вдумчивые рассуждения, герои решали сложные философские задачи, чтобы принять в своей жизни некие непростые решения. Автор, должно быть, неплохо знает предмет, о котором пишет.

Страсть как хотелось узнать побольше о масонах! А никаких других книг на эту таинственную тему не встретилось. Николай отдал отложенную на летнее чтение зеленушку, предварительно для порядка аккуратно сторговавшись на эту трёшку аж с четырёх рублей: книжки-то потрёпаны!

Он совершенно несолидно, по-деревенски сунул книги за пазуху, чтобы ненароком не уронить где-нибудь посреди мостовой. Переходя улицу с оживлённым движением, только держись: гляди в оба, чтоб не толкнули да не сбили: каждый бежит или несётся в экипаже кто во что горазд. Томики прижались к животу приятной, тёплой тяжестью.

Подходя к месту условленной заранее встречи с господином Извольским, Николай вдруг подумал, что нужно было отложить книги и прежде, чем покупать, посоветоваться с Алексеем Кондратьевичем. Однако сожалений о проявленной неосмотрительности он почему-то не испытал. Едва поздоровавшись, похвалился приобретением.

— О, Всеволод Соловьёв! — воскликнул господин Извольский уважительно. — Превосходный автор! Его серьёзные романы нудноваты, а от «Волхвов» и «Розенкрейцера» получишь большое удовольствие: легко написано. И трогательно, пожалуй. Ну а что доктор определил у тебя? Был ты у доктора?

Николай коротко рассказал, что всё у него в порядке: чахотки нет, а есть порок сердца, который открылся после перенесённого на ногах воспаления лёгких, но и тот со временем перестанет донимать, если малость поберечься.

В тот день они распрощались до осени. Николай уже совершенно подготовился ехать домой, в деревню. Алексей Кондратьевич в Москве и на службе до июня, а дальше едет в компании отца в южные края на всё лето. Они должны остановиться на курорте при водолечебнице в предгорьях Кавказа, а затем поселиться на съёмной даче у моря, в Крыму. Алексей Кондратьевич ещё не знал адресов. Николай записал для него свой. Уговорились, что господин Извольский даст весточку, если ему будет что сообщить своему помощнику полезного или же безотлагательного.