Наместник ночи

Мудрец покачал головой и, вытянув кружевной платочек, отер пот со лба. Он поправил шляпу, одернул роскошную куртку и поднялся с подушек.

– Да будет ночь! – Хозяин Гнезда оглядел присутствующих лукавыми зелено-голубыми глазами.

Темноту ночи прорезала – точно белоснежный месяц – сияющая улыбка.

Оторопевший после случая с чайником, Калике наконец опомнился. Монстр подскочил и упал на колено, покаянно склонив свою большую голову так низко, что его роскошная серебристая борода, прозвенев бубенцами, упала в траву.

– Да будет ночь! Прошу простить мою неучтивость!

– Ну-ну. – Мудрец отмахнулся. – Не стоит так волноваться. Ах, Калике, дорогой! У тебя сейчас рога загорятся!

Мудрец подскочил к гиганту и изящным взмахом накрыл белоснежным платком дымящийся рог, которым Калике случайно попал в костер. Затем хозяин Гнезда осмотрел голову монстра, хмурясь и хмыкая, и щелкнул пальцами. Мимикры поднесли ему серебряную баночку, в которую Мудрец обмакнул кончик платка и стал любовно шлифовать рог Северного ветра.

Калике, казалось, не знал, куда себя деть от смущения.

– Господин… Вы не обязаны…

– Что ты, что ты! – воскликнул Мудрец. – Я вовсе не хочу, чтобы мой прекрасный ветер ходил с подпаленным рогом. – Он поцокал языком. – Тебе не пристало появляться в таком виде, да и вообще…

Мудрец оглянулся и с прищуром оглядел близнецов. Заметив что-то на лице Франца, он направился к нему.

– Все должно быть идеально!

С этими словами Мудрец склонился к мальчику и принялся оттирать что-то с его щеки.

– Вы где-то испачкались, мой дорогой, – проворковал хозяин Гнезда. – Но ничего, мы сейчас это исправим! Когда появляюсь я, все начинает блестеть и сиять, уж поверьте! Уж чего я не люблю – так это пыль и грязь!

Франц тоже почувствовал себя неловко. Но он послушно застыл, уставившись на серебряную ложечку, которая качалась туда-сюда прямо перед его носом. Ложка была перевязана ниткой и прицеплена к полям гигантской шляпы.

– М-можно спросить?

Мудрец отстранился и строго поглядел на него.

– Слушаю тебя, Франциск Фармер.

– А… зачем… это все?

Чудак перехватил ложку и посмотрел на нее так, будто видел впервые.

– Это? Ах, это… Ты видишь мои воспоминания, мальчик! Всякий раз, когда в моей долгой жизни происходит важное событие или встреча, я оставляю что-то в память о случившемся, чтобы всегда хранить частичку тех дней и – будем откровенны – друзей, которые давным-давно ушли в прошлое и были позабыты всеми в мире, кроме меня.

Франц удивленно поглядел на Мудреца. Какой же он все-таки странный! Мальчик не мог сказать о нем ничего определенного: в этом человеке чувствовалась мудрость, присущая только старикам, но притом хозяин Гнезда вел себя на редкость ребячливо; он был одновременно и весел, и задумчиво-печален…

Франц никогда не встречал таких людей!

– А… сколько вам лет?

– Всего одна ночь, мой маленький друг, – таинственно улыбнулся Мудрец. – Та, что длится вечность… Впрочем, – он приложил палец к подбородку, – вот я вновь в вашей компании, и отчего-то мне кажется, что вторая встреча уже не случайность! Мне чудится в этом нечто роковое: должно быть, вы оба сыграете важную роль в моей жизни… Не хочешь ли ты, Франциск Фармер, и ты, Филипп, оставить мне что-то о себе на память? А я взамен подарю вам кое-какие знания. Ну, что скажете?

– У меня… – Франциск растерянно осмотрел себя. – У меня совсем ничего нет…

Он перевел взгляд на брата. Филипп тоже покачал головой.

– Неужели? Но все же подумайте. Я не прошу что-то дорогое. Это должна быть вовсе не роскошная вещь, а… воспоминание. Если вы понимаете, о чем я. Хм?

Франц не понимал, да и Фил, кажется, тоже. На всякий случай Франциск пошарил по карманам, обычно набитым всякими мальчишескими сокровищами: кусками бечевки и мела, пробками, болтиками, стеклянными шариками и красивыми камушками…

– Нашел!

Франц подошел к Мудрецу и положил ему на ладонь ракушку.

– Мне привез ее отец, – сказал мальчик. – Из путешествия…

– Хм. – Мудрец склонил голову набок. – И не жалко тебе расставаться с такой вещицей?

Франциску было немного жаль, но он промолчал.

– Да будет так! – хлопнул в ладоши хозяин Гнезда. – Отныне я буду хранить память о тебе, Франциск Фармер.

Он подвязал ракушку к шляпе.

Подошел Филипп. Голос брата был тихий, и Франц едва расслышал:

– У меня есть только это…

Младший брат протянул Мудрецу обычную белую пуговицу со свисающей оборванной ниткой, – видимо, Филипп оторвал ее от манжета рубашки.

Этому подарку Мудрец отчего-то дико обрадовался. Он бережно принял пуговицу, повертел перед глазами, изучая каждую царапинку и блик на ее пузатых боках, а затем расплылся в мечтательной улыбке.

– Я лично убежден: пуговица – лучший подарок! – сказал он. – Ведь их никогда не бывает мало, не так ли?