НАН. Осколки из 1991

Все это ранее, носившее название Большой Джезказган, в декабре 1954 года Указом Президиума Верховного Совета СССР было преобразовано в город Джезказган. Председателем оргкомитета по образованию Джезказганского горисполкома стал отец Мишки Фролова, родившегося годом раньше в поселке Большой Джезказган. Но начало освоения целины внесло коррективы в биографию Фролова-старшего, его отправили на партийную работу в целинный район Карагандинской области. Вернулся он только спустя семь лет пополнив семью дочкой-целиницей, получив за работу премию ВДНХа и … наказание по партийной линии .

Известных людей, связанных судьбой с Джезказном немало, а вот рожденных в нем – единицы. В 1944 году в поселке Большой Джезказган родился в последствии известный артист Олег Янковский. В 1956 году в городе Джезказгане – космонавт Сергей Жуков . Вот, пожалуй, и всё.

В конце шестидесятых годов это был уже 60 тысячный город. Он и проектировался под такое количество жителей. Большая часть жителей – это бывшие заключенные Степ лага, расформированного после восстания в 1954 году. Первая, после смерти Сталина, амнистия 1953 года выплеснула на волю из лагерей только осужденных за уголовные преступления. Политические терпеливо ждали своей очереди. Забавно, но в течение года почти все уголовники «вернулись» назад в лагеря. Тогда в лагерях и зонах страны, стихийные и массовые формы стало принимать неповиновение администрации. Зэки занимались или имитацией кипучей деятельности, или откровенной халтурой. Невыполнение планов и низкое качество работ, там, где применялся их труд, становилось обычным явлением.

В Джезказганских лагерях Степ лага, в отличие от многих других, протестные настроения приняли организованную форму. Был создан подпольный конспиративный центр по организации восстания.

Восстание началась одновременно на Кенгирской и Рудничной площадках. Охрану разоружили и выгнали за ворота. В Кенгирском лагере, между мужской и женской зонами, сломали забор. Собственно, это и была конечная цель примкнувших к бузе уголовников, полагавших, что пока руководство Степ лага восстановит порядок, урки вдоволь потешаться на «воровской свадьбе». Но работу «дубаков» по наведению порядка в зонах неожиданно для уголовников выполнил объединенный комитет, экстренно сознанный из конспиративного центра ОУНовцев и примкнувших к нему «политических». Их было большинство, они были организованны и сплоченны. Уголовники, начавшие бунт, благоразумно отступили и подчинились комитету. Начинать внутризоновскую войну из-за баб было не «по понятиям» уголовников. Да и к чему «воровская свадьба», решили воры, если женскую ласку можно получит «по согласию».

На работы тогда не вышел ни один человек, однако, все вспомогательные и подсобные службы по обеспечению «жизнедеятельности» лагерей (столовые, пекарни, бани, клубы, прачечные, фельдшерские пункты и прочее) продолжали работать. Лагеря кипели как муравейники, по ним, не слыханное ранее дело, по одиночке и мелкими группами, одновременно в разных направлениях, без конвоя передвигались люди. Продовольственные склады, по вновь установленным нормам, производили отпуск продуктов. Этих новых повышенных норм по подсчетам должно было хватить года на полтора. Руководители восставших понимали, столько времени им не отпущено, и что ни на какие переговоры власть не пойдет, жестко подавит их бунт.

Власти и руководители Джезказганского промышленного района находились, в буквальном смысле слова, на осадном положении. В Москву и Алма-Ату летели телеграммы и депеши с мольбой о помощи. Руководство Джезказганского рудоуправления сообщало о критической ситуации в Минцветмет, Совмин и ЦК. Треста «Казмедьсрой», соответственно, в Министерство строительства и так же Совмин и ЦК. Геологоразведочной экспедиции – в Министерство Геологии, Совмин и ЦК. Руководство отделения железной дороги – по ведомственному подчинению, а также в Совмин и ЦК. Весь Джезказганский промышленный район был парализован, над всеми предприятиями и организациями, расположенными на его территории нависла реальная угроза. И помощь пришла. Ранним утром проснувшийся лагерь увидел в сотне метрах от своего основного ограждения, перед железнодорожной колеей, цепь автоматчиков, а на горизонте паровозный дым. К лагерю через распадок меж сопок неспешно и деловито двигался паровоз с открытыми платформами, накрытыми брезентом. Паровоз, пыхтя паром и клубами дыма, с лязгом остановился. На землю высыпали люди в черных одеждах, сноровисто сдернули с платформ брезент, и не успели заспанные дозорные из боевой дружины на вышках протереть глаза, на пыльную степную землю, ревя моторами и, воняя соляркой, съехало семь танков. Грозные боевые машины, как на маневрах, выстроились в шеренгу за автоматчиками фронтом к лагерю. В зоне началась паника. Люди метались из барака в барак, члены боевой дружины спешно строились на плацу.