Нана

— Питбуль? — Левицкий достал зубочистку и, вытирая слезы от смеха, сунул ее меж зубов. — Да там мышь какая-то была, забилась вон в угол. Я больше ох*ел, когда эта обезьяна пузатая вылетела из лифта и бросилась на капот!

— И где она? — Посмотрела по сторонам.

— Псина-то? — Он тоже огляделся. — Да носится где-то здесь, надо найти и на улицу ее выбросить. — Взял меня за рукав пиджака и потянул к тачке. — Лучше посмотри, какая она наощупь, эта крошка. Хочешь такую, м? — Положил мою ладонь на кузов. — Проведи по всем ее изгибам. Возбуждает? А?

Его глаза горели азартом и довольным безумным огоньком.

— Хм. — Сопротивляться я не стал. Провел ладонью по блестящему красному крылу автомобиля, затем скользнул на капот. Медленно, получая одну порцию мурашек за другой. Поверхность кузова была гладкой, прохладной и все еще мокрой после дождя. Нереальное удовольствие, особенно если представить, что эта тачка — твоя.

— У тебя тоже уже стоит, да? — Закусив зубочистку, прошептал Тим мне на ухо и вдруг как-то понимающе подмигнул и заржал. Затем поправил что-то у себя в джинсах, как раз под ширинкой, и покачал головой. — Сука, оргазмически очешуительная тачила, брат!

Я усмехнулся и убрал руку с капота. Похоже, у этого придурка реально могло встать на тачку! На тачку! Вот же чудила на букву М!

— Ребят, — отвлек нас Слава. Подошел и протянул тонкую стопочку пятитысячных купюр. — Вот. Как и договаривались.

Бабки. Бабоньки. Бабулики…

Ничего не обычного для того, кто привык шиковать, но у меня все равно почему-то перехватило дух.

Тим взял банкноты, пересчитал и быстро спрятал в карман. Кивнул. Значит, все верно. Затем мы по очереди пожали Шумахеру руку.

— Буду на связи, — уже серьезно произнес Тим и направился к двери.

— А псина? — Напомнил я.

— Чертова крыса, — выдавил Левицкий, развернулся и пошел в смежный бокс.

Мое внимание там сразу привлек матерый черный гелендваген с распахнутыми настежь всеми четырьмя дверями. Мерседес ослеплял своей красотой и статью. Махина! Олицетворение мощи, силы и власти. Кажется, он даже пах деньгами. Обойдя вокруг него, отметил, что тачка была совсем новой. Заглянул внутрь. Сидения еще издавали приятный аромат новой кожи и казались девственно чистыми.

— Ух, ты, — даже сглотнул невольно, — Слава, это чья?

— Это певца Кости Стасюшкина. — Ответил он из соседнего помещения. И добавил: — Была.

— Правильно, — отозвался Тим, который в это время выдирал из-под машины бедную собачонку. — На хрена этому педику нормальная тачка? Пусть теперь пешком ходит!

Собачка, которую я представлял себе злобным питбулем, оказалась напуганным маленьким йорком с красным бантом на шее, отчаянно лаявшим и пытавшимся укусить Левицкого. Стараясь удержать ее в руках, Тим потерял бдительность, за что тут же был наказан коварным и неожиданным укусом за палец.

— Сука! — Завопил. — Твою же-то мать!

И хотел с силой отбросить зверька, когда я подошел и в последний момент перехватил его. Прижал к себе и посмотрел в перепуганные собачьи глаза. На удивление, глядя в мое лицо, пес сразу успокоился. Молчал теперь, смотрел на меня и лишь изредка вздрагивал, слушая брань и подвывания разозлившегося ни на шутку Тима.

— Вот же тварь! Теперь мне что, укол ставить от бешенства? — Тот тряс рукой и тихо рычал от злости. — Дай мне сюда ее, башку оторву!

Я повернулся к нему боком, не давая дотянуться до собаки. Увернулся еще раз и ещё. Тогда Левицкий отступил и вновь сосредоточился на укушенном пальце.

— И куда сейчас этот гелендваген? — Спросил я, подойдя к Славе.

Тот уже ковырялся вместе с ребятами в красном феррари. Поднял на меня глаза:

— Несколько дней постоит, номер перебьем, документы сделаем, а потом — к новому хозяину.

— Ясно. — Я почесал собачке за ухом.

— Что? — Слава кивнул на гелендваген. — В душу запал?

Я лишь пожал плечами.

— Ладно, спасибо, Слав. Мы погнали. — И махнул ему на прощание, заметив, что Левицкий уже направился к двери.

— Зря не дал шею ей свернуть, — процедил Тим, уже за калиткой, снаружи, разглядывая укушенный палец, на котором даже крови-то не было. Вот же слабак. — Куда теперь этого грызуна? — Огляделся по сторонам, направляясь к машине.

— Не знаю. — Честно признался я.

Песик выглядел таким беспомощным, что меня хорошенько проняло.

— На хрен это палево, выкинь шавку по дороге!

— Нет. Так нельзя. — Открыл тачку, отпустил пса на заднее сидение, сам сел за руль.

— Ну, не знаю… Нинке своей отдай, пусть возится. — Брезгливо посматривая на собаку, Левицкий плюхнулся на пассажирское сидение.

— Ладно, спрошу, надо ей или нет.

Через двадцать минут мы уже стояли возле квартиры Орловой. Она открыла дверь и тут же завизжала, как одурелая. Не знаю, зачем девочки так реагируют на животных? Бред же какой-то. У нас даже уши заложило. Не успел я ничего ей сказать, как Нина бросилась ко мне на шею, угрожая задушить одновременно и меня, и собаку. Сжала со всех сил.