Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

— Просто предложил ему свою дружбу ещё раньше, чем он обрёл такую необоримую колоссальную невероятную силу. Это было довольно давно. Ты даже не представляешь, насколько мы оказались схожи! Он отверженный и я отверженный. Он жаждал мести и я жаждал того. Он не погряз в своих обидах и действовал в целях обретения силы и я делал то же. Мы оба были активны и невероятно деятельны. Он не мог показать мне своё лицо и назвать своё имя, но это не помешало нашей дружбе. Я перешёл на его сторону, ты сказала, на самом деле я никуда не переходил, мы с самого начала были на одной стороне — против тех, кто втоптал нас в грязь, против тех, кто никогда не позволили бы нам вырасти и развернуться во всю широту наших способностей и силы. Всё это время я переманивал на нашу сторону демонов Иркаллы и знаешь, я стал им больше нравиться, чем Эрешкигаль. Они все-все стали моими. Не сразу, но всё-таки. А Он, мой друг, обретал своих адептов и создавал своих воинов. Ты ещё их увидишь. Более того, он сумел убедить войско вашего Зевса — Сил и Властей перестать служить несправедливым богам и перейти на его сторону. Надо признаться, мой друг сильнее меня. Он сумел больше, чем я. Поэтому я буду вторым после него. Разве мог я прежде, когда миром правили эти напыщенные самонадеянные гусаки стать вторым после кого-то из них? Вторым после Энлиля? Ану? Энки? Или хотя бы вторым после тебя, величайшей из женских божеств? Нет, я был всего лишь Сыном Утренней Звезды и выше этого взлететь уж было нельзя. А быть вторым после такого могучего божества, сумевшего настолько всё изменить, совершить несовершаемое это поистине честь.

— Вторым? — удивлённо приподняла брови Инанна. — Вторым по значимости в пантеоне?

— У нас не будет пантеона. Два бога, правящие миром — это не пантеон.

— А как же Метида? Я думала, у неё есть расчёт разделить власть над миром со своим сыном.

— Нет. Она будет находиться рядом с сыном и давать ему мудрые советы, как это было до сих пор, но власть она не получит. Три божества для этого мира слишком много, считаем мы с моим другом.

====== Часть 6 ======

Инанна усмехнулась:

— Опять Метида просчиталась! Уверена, этот её сын добился почти всего благодаря её советам, как когда-то из-за них же обрёл власть Зевс. Она добилась власти сначала для мужа, потом для сына и оба так её подвели. Видимо, сценарий судьбы не сулит ей самой править даже поделенным миром.

— Моему другу не нужны были ничьи советы, чтобы стать властелином мира! — прорычал Свет. — Ты не знаешь, какими способностями он обладает! Если во всех пантеонах боги делят обязанности и каждый обладает чем-то, то он умеет всё это сам. В его владении и дождь и солнце, и земледелие, и животноводство, и все ремёсла и деторождение, и жизнь и смерть. Он настолько могуществен, что мне не стыдно быть вторым после него. А ведь когда-то я был так жалок, что мечтал быть вторым хотя бы после какого-то верховного божка нашего пантеона, но меня не удостаивали даже такой чести.

— Но ты ничего не делал, чтобы такой чести добиться. Ты же знал, что требовалось, чтобы стать великим божеством: найти себя, занятие, чтобы тебе воздвигли храм и поклонялись твоему изображению.

— Опять она про служение богов людям! — с раздражением прокричал Свет.

— Но твой могущественный друг тоже что-то делает для смертных, чтобы они служили ему.

— Хочет — делает, хочет — не делает. Страх правит душонками смертных. Страх — величайшая сила. А его боятся больше, чем кого бы то ни было.

— Говорят, страх — обоюдоострое лезвие одного клинка…

— Страх — это жизнь, — вскинув голову, промолвил Свет, блестнув голубыми, как кусочки неба, глазами. — Тебе ли не знать. Я слышал, ты в параллельной вселенной стала матерью близнецов — Фобоса, бога страха и Деймоса, бога ужаса и родила ты их от бога войны. Надо же, родив страх и ужас, быть против страха и ужаса! — Свет засмеялся.

— Деймос и Фобос не самые сильные и могущественные боги. Не они правят пантеоном. Они даже не на высших ступенях иерархии. Взял бы ты это на заметку.

— Видимо, они просто не ценят своего умения. Можно было бы предложить им перейти на нашу сторону, но уже, наверно, поздно — небось, уже валяются на дне Тартара. Впрочем, зачем нам такие слабые страх и ужас! — Свет презрительно наморщил нос. — Мы сможем получше и помощнее организовать все ужасы и страхи для тех, кто хоть помыслит пойти против нашей власти…