Нанкинская резня

Тан был в шоке. Помимо того что от него требовали бросить свои войска, что само по себе являлось позором для любого командира, имелась еще одна вполне реальная проблема – его войска в данный момент вели яростное сражение. Он сообщил Гу, что японцы уже прорвали линию фронта его войск и об организованном отступлении не может быть и речи, поскольку оно сразу же превратится в беспорядочное бегство.

«Меня это не волнует, – ответил Гу Чжудун. – В любом случае, сегодня вечером вы должны отступить».

Когда Тан снова обрисовал вероятные последствия внезапного и поспешного отступления, Гу напомнил, что ему, Тану, Чан Кайши лично приказал «сегодня вечером пересечь реку». «Если нужно, то оставьте кого-то из подчиненных, – сказал Гу Тану, – но сегодня вечером вы должны пересечь реку».

Тан ответил, что это невозможно и пересечь Янцзы он может не раньше следующего вечера. Гу предупредил его, чтобы он как можно скорее покинул город, поскольку ситуация не терпит отлагательства.

В тот же день Тан получил телеграмму от Чан Кайши, подтверждавшую приказ[140]. «Главнокомандующий Тан, если вы не можете удержать ситуацию, вам следует воспользоваться возможностью отступить, чтобы сохранить и перегруппировать [армию] для будущей контратаки. Кай, 11-го». Позже пребывающий в смятении Тан получил вторую телеграмму от Чана, в которой тот снова настаивал на отступлении.

Не выдержав давления, Тан подчинился. Итогом этого решения стала одна из худших катастроф в военной истории Китая.

* * *

В три часа утра 12 декабря Тан провел у себя дома предрассветное совещание. Собрав своих командиров и представителей штаба, он с печалью сообщил им, что фронт пал, что нет никакой возможности защитить городские ворота и что Чан Кайши приказал войскам отступать[141]. Он велел своим подчиненным подготовиться к отступлению, отпечатав копии приказа и других связанных с ним документов. В тот же день, в час дня, приказы были распространены среди китайских военных.

Но затем к Тану стали поступать тревожные доклады[142]. Тан рассчитывал отвести свои войска по реке Янцзы, но теперь он узнал, что японский флот минирует реку к востоку от острова Багуачжоу и на всех парах идет в сторону Нанкина. Его прибытие блокировало последний остававшийся путь бегства из города. Понимая всю тяжесть ситуации, Тан снова обратился к Международному комитету Нанкинской зоны безопасности в доме 5 по улице Нинхай, попросив Эдуарда Шперлинга, немецкого бизнесмена, помочь в переговорах о перемирии с японцами. Шперлинг согласился взять флаг и отправиться к японцам, но позднее сообщил Тану, что генерал Мацуи отказался от его предложения[143].

В тот же день, всего за несколько минут до того, как его командиры собрались на второе совещание, Тан смотрел из окна своего дома, как весь город обращается в бегство[144]. Улицы были забиты машинами, лошадьми и тележками с беженцами – молодыми и старыми, слабыми и сильными, богатыми и бедными. Любой, кому хватало ума, был готов убраться из города, пока еще есть возможность. В пять часов дня началось совещание, которое продолжалось всего десять минут. Многие из военной верхушки не явились, поскольку практически отсутствовала связь между полевыми командирами и центральным командованием. Другие так и не получили извещения о собрании, поскольку трезво оценили ситуацию и сбежали.

Тан сообщил собравшимся у него дома, что японцы уже ворвались в городские ворота и преодолели стену в трех местах. «Вы все еще уверены, что сумеете удержать оборону?» – спросил он. Хотя он несколько минут ждал ответа, все молчали.

После этой паузы Тан спокойно обсудил стратегию отступления. Эвакуация должна была начаться в ближайшие минуты – в шесть вечера – и продолжаться до шести утра следующего дня. Одна часть армии – 36-я дивизия и военная полиция – должна была пересечь реку в Сягуане и собраться в назначенном селении на другом берегу. Остальная армия, объявил он, должна пробиваться из японского окружения, со сбором выживших в южном регионе провинции Аньхуэй. Оставшееся оружие, боеприпасы и средства связи следовало уничтожить, а все дороги и мосты на пути отступающей армии сжечь.

Позже на том же совещании Тан изменил приказ. Он сообщил своим людям, что, если 87-я и 88-я дивизии, 74-я армия и военно-учебный корпус не смогут прорвать японское окружение, им также следует попытаться пересечь реку. На этот раз Тан дал полномочия на переправу через Янцзы пяти дивизиям, удвоив количество участвующих в операции людей. В тот же вечер Тан сам отправился на пристань. Это путешествие запомнилось ему на всю оставшуюся жизнь.

* * *