Наоми

Сейчас около девяти вечера, все поиски запланированы на завтра в надежде, что девочка просто загулялась и всё-таки явится скоро домой, но я лично был противник подобных суждений и считал, что нужно «ковать железо пока горячо». За эти восемь – десять часов с девочкой может произойти, что угодно. Хорошо, что сейчас ещё не зима, и ночная температура опускается не ниже пяти градусов по Цельсию с отметкой «плюс», что не позволит ребёнку моментально замёрзнуть.

Я неожиданно подумал о том, как беспомощный десятилетний ребёнок, попавший в беду, умоляет кого-то о помощи. Самые страшные мысли я заведомо гнал от себя, не желая им даже близко подойти к моей голове, а не то, что проникнуть в моё чересчур сердобольное сердце.

– Моника, а девочка была лыжницей? – внезапно возникший в моей голове вопрос подтолкнул меня к новой не заявленной нами вообще территории обыска.

– Да, но если быть точнее, она занималась в секции по биатлону и подавала серьёзные надежды тренерам. – Моника тяжело вздохнула, словно была не очень уверена, что результат наших поисков окажется таким, как мы и ожидаем. – Спортивная, целеустремлённая и выносливая, Макс, она не могла просто потеряться, здесь что-то другое.

– Моника, а что делают биатлонисты и лыжники, пока не выпадет снег? – меня даже слегка затрясло от нахлынувшего на меня возбуждения. Все органы работали на пределе, помогая мозгу продолжать генерировать идеи в нужном мне направлении.

– Занимаются в спортзале и просто бегают? – на лице Моники пробежала лёгкая искра понимания.

– А где они бегают? – я почти определил нужную мне зону поиска.

– Профессиональные – обычно в парке за городом. Он хоть слегка и запущен, но для бега вполне пригоден, тем более там, если память меня не подводит, последнее круговое парковое кольцо аллейных дорожек имеет километровую длину, что удобно для подсчёта пробега.

– Собирайся, едем туда, – я схватил куртку, фонарик, небольшой складной ножик и телефон.

– Нам же нужно согласовать зону поиска, – Моника хоть и была словесно немного против моего решения, но сама собиралась в дорогу.

– Слишком долго, нам надо ехать! – я похлопал её по плечу, подбадривая, и она растаяла как масло под солнцем.

Моника пылала ко мне всеми чувствами, какими только может пылать влюблённая девушка. Иногда мне кажется, что в волонтёрской бригаде она работала только из-за меня, что вся эта добровольная и не приносящая ни капельки денег возня была абсолютно ей не по вкусу или, точнее сказать, не по душе. Но, так или иначе, она была единственная из тех, кто целый день провёл вместе со мной, согласовывая кипы бумажек, и даже сейчас она мчалась на поиски маленькой Фиби просто лишь потому, что так хотел именно я. Но, как ни крути, времени действительно было мало, и дорога была каждая затраченная секунда. Тем более вряд ли Наоми позволила бы мне сидеть в офисе в ожидании наступления утра.

Согласованная карта поиска напоминала скорее проход по городу с полицейскими и расклейку поисковых брошюр, чем реальные действия по обнаружению пропавшего накануне ребёнка. Заброшенный и заросший парк не входил в список мест, которые мы должны были обойти завтра. Когда-то удачное место для ярмарок и карнавалов теперь пустовало, постепенно зарастая неприглядной обильной растительностью. Узкие аллейки, по периметру пронизывающие парк, походили на кольца удава, постепенно сужаясь к середине, где стояли как истуканы забытые временем аттракционы, кое-где покрываясь ржавчиной, мхом и вредоносной растительностью. Ларьки, где когда-то торговали сахарной ватой или стреляли по импровизированным ракетам детишки, теперь пустовали, извергая лишь металлический скрежет оторвавшихся кое-где листов потёртой временем и проказами непогоды измученной стали. Мёртвое место, которое буквально недавно дышало жизнью, источая её буквально на каждом шагу, теперь было потеряно, задохнувшись одиночеством и скрытностью леса. Смех и радостные повизгивания детей навсегда утеряны этим местом, лишь иногда ветер напоминает случайным прохожим о счастливых былых временах, донося из прошлого счастливые отголоски безмятежности. Что это? Суровая правда жизни или непростительные ошибки человечества: когда что-то дорогое и нужное забывается, заменяясь комфортным, но менее интересным и совсем бесполезным? Если бы люди могли, то, возможно, не допускали подобных казусов времени. Хотя как знать, иногда мне кажется, что они делают это специально, растрачивая годы, посвящённые тому или иному событию, дабы принизить его значимость в своей жизни, или просто показать, что ничто не вечно: ни я, ни парк, ни земля, ни планета, ни жизнь.