Наондель

В самую короткую ночь зимы, когда холодные сухие ветры с севера хлестали Охаддин, Орсеола обнаружила «Наондель». Она разбудила меня среди ночи. Глаза у нее сияли.

– Я нашла ее!

– Где?

Я села в постели, готовая немедленно бежать.

– Ею владеет рыбак из Шукурина. Мне показалось, он готов ее продать, если подойдет цена.

Лодка. У нас есть лодка! Я перестала ломать голову над тем, как мы сбежим из дайрахезина. Теперь меня днем и ночью мучила мысль, где найти денег, чтобы выкупить лодку. На каждый предмет в дайрахезине я теперь смотрела оценивающим взглядом. Нельзя ли это украсть? Заметят ли это? Можно ли его продать? У Кабиры глаза как у орлана. Одна девушка что-то украла из дайрахезина, то есть у того мужчины, за пару лет до того, как я сюда попала. Это мне рассказала Орсеола. Ее, само собой, казнили, но с тех пор жена внимательно приглядывала за имуществом. Вокруг нас было предостаточно денег, чтобы несколько раз выкупить «Наондель», но никакой возможности до этих денег добраться. У жены и Гараи хранилось много украшений, полученных в подарок от того мужчины, но у меня и Сулани не было почти ничего.

Тот мужчина отправился в какое-то очередное путешествие. Он что-то искал. Эстеги слышала, как он говорил, что ему нужны две вещи: власть над смертью и наследник. Мне было все равно. Гораздо спокойнее, когда его нет. Меня оставили в покое. Я все время ходила голодная, ребенок внутри меня требовал своего. Однако я все равно откладывала то, что можно было засушить и взять с собой. Эстеги понемногу воровала из кладовой. Наши припасы медленно, но верно росли.

Нам не хватало только денег. И времени.

Весна еще не наступила, однако мы должны уплыть с первыми весенними ветрами. Так я решила. Тогда ребенок все еще будет во мне. Но у нас осталось совсем мало времени.

– Мы не можем просто забрать лодку? – прошептала Сулани однажды ночью в комнате Орсеолы, где мы начали встречаться. Орсеола все равно редко спала по ночам.

– Она в Шукурине, – возразила я. – Пешком туда два дня пути. Столько времени у нас нет. В нашем распоряжении одна ночь. При свете дня его стражники и солдаты нагонят нас, прежде чем мы преодолеем половину пути. Но если «Наондель» подгонят к Амеке, деревушке к западу от Охаддина, то мы сможем добраться туда до рассвета. К тому же не думаю, что нас станут искать на реке.

– Я не хочу красть, – сказала Эстеги. – Мой двоюродный брат может отвезти деньги в Шукурин и перегнать лодку в Амеку.

– Попытаться украсть лодку – большой риск. Может быть, она на месте, а может, и нет. Или же она прикована цепью, а цепь на замке. А вдруг кто-то заметит нас и последует за нами? – Сулани вздохнула. – Так или иначе, мы должны ее купить. Но нам не собрать денег на покупку.

– Я могу продать свои украшения, – проговорила Орсеола, которая лежала на спине в своей постели, не сводя глаз с ловцов снов, медленно вращавшихся у нее над головой.

– Какие украшения?

Я никогда не видела на ней ничего, кроме этих ловцов.

– Те, которые правитель подарил мне в благодарность. За сны, которые я ему соткала.

Перекатившись на живот, она вытащила из-под кровати сундучок. Эстеги, Сулани и я подались вперед. Когда Орсеола подняла крышку, мы все втроем дружно охнули.

Сундучок был полон цепей для волос из золота и серебра, браслетов для ног и рук, колец для пальцев и разных других украшений. Все это из серебра и золота, с драгоценными камнями.

– Ты не могла сказать об этом раньше? – тихо и гневно произнесла Сулани.

– Мертвые штуки из металла, – Орсеола пожала плечами. – Я и забыла про них.

В отсутствие того мужчины Эстеги легче было продать украшения. Торговаться она не умела, да и никогда раньше не бывала на базаре за стеной дворца. Ее обманули. Однако мы набрали денег, чтобы выкупить «Наондель». Мы не решились продать все, это привлекло бы внимание, начались бы вопросы. Однако один ножной браслет и несколько цепочек для волос – этого оказалось достаточно, чтобы купить старую рыбачью лодку. Потом мы послали Эстеги, чтобы она попросила двоюродного брата купить ее у рыбака и подогнать к Амеке. Ночь, когда Эстеги шепотом сообщила, что ей все удалось, была самая лучшая в моей жизни – с тех пор, как я покинула маленький домик отца и матери на берегу моря.

Тело мое отяжелело, мне все сложнее было двигаться. Я понимала, что времени терять нельзя. Ребенок не должен родиться в Охаддине.

«Наондель» уже в пути. Свобода близка. Но тут в дайрахезине появилась Иона. Ее появление все перевернуло.

Иона

Я, Даэра, записываю здесь рассказ Ионы, поскольку она больше не может сделать это сама. Здесь то, что произошло с Ионой, прежде чем она попала в Охаддин.