Кто хотел бы поцеловать кого-то, кто пахнет как его отец? Никто.
— Давай заключим сделку, — сказал я. — Ты смотришь это со мной, а я отказываюсь от остальных вариантов на эту ночь. Мы можем смотреть столько комедий об ограблениях, сколько захочешь.
— Хорошая попытка. Когда все закончится, пора будет спать. — Скарлетт покачала головой. — Никаких сделок.
Черт возьми. Я надеялся, что она это проигнорирует.
— Хорошо. Я принесу тебе фисташковое мороженое с кухни.
— У тебя нет фисташкового мороженого. Я проверяла.
— Когда ты…? Неважно. — Я мысленно перебрал другие варианты. — Хорошо. Если ты посмотришь со мной
Скарлетт закатила глаза.
— Нам сколько, восемь?
Но она думала об этом. Я мог сказать это по морщине между ее бровей, когда она посмотрела влево.
Влево значит, она что-то обдумывает. Вправо значит, она лжет.
Меня пугало то, как хорошо я мог ее понимать всего через месяц.
— Какая услуга?
Я сдержал торжествующую ухмылку.
— Любая услуга, если только она не противозаконна. — Я помолчал. — Ну, в зависимости от деятельности, меня можно убедить, даже если она противозаконна.
— Приятно знать твои моральные принципы, Донован. — Скарлетт постучала пальцами по подлокотнику, прежде чем обхватить мой мизинец своим. — Договорились.
Какую бы услугу мне ни пришлось оказать ей в будущем, она стоила того, чтобы просто развлечься и увидеть, как она остро реагирует на каждую мелочь в течение следующих девяноста пяти минут.
— О Боже. — Скарлетт выглянула из-под пальцев, ее глаза расширились. На экране испуганная, но решительная на вид домохозяйка медленно поднималась по лестнице, дерево угрожающе скрипело под ее ногами. —
— Может быть, она храбрее тебя.
— Ты имеешь в виду глупее.
— Каждый смелый поступок глуп, пока он не увенчается успехом.
— Ты… аааа!
Зловещий саундтрек сцены достиг крещендо. Скарлетт закричала и бросилась на меня, уткнувшись лицом мне в плечо и сжав мою руку так сильно, что я поклялся, что у меня прекратилось кровообращение.
— Что случилось? Она умерла?
Ее приглушенная паника утонула в моем смехе. Я ничего не мог с собой поделать. Скарлетт обычно была такой сдержанной и собранной, что видеть, как она теряет самообладание из-за дрянного фильма ужасов, было почти лучше, чем выиграть матч.
Почти.
Когда музыка стихла и оказалось, что на чердаке нет ничего, кроме жуткого старого сундука, Скарлетт подняла голову и пристально посмотрела на меня.
— Перестань смеяться.
— Твой крик, — выдавил я, мои плечи тряслись. — Я должен был записать его. Бесценно.
Она толкнула меня в ответ, но я едва почувствовал это. Видимо, развлечение было лучшим отвлечением от боли.
— Ты ужасный хозяин, — фыркнула она. — Вежливые хозяева не… аааааа!
На этот раз на экране был скример. Скарлетт снова уткнулась лицом мне в плечо, и мой смех перешел в полноценный хохот.
Оставшуюся часть фильма она провела, прижавшись ко мне, изредка выглядывая, когда звуки были тихими, и используя мой торс в качестве щита, когда они становились громкими.
— Это не считается просмотром фильма, — сказал я. — Вместо этого ты могла бы послушать аудиокнигу.
Несмотря на мои слова, я не возражал. Ее руки были теплыми на моей коже, и мне нравилось, как она прижималась ко мне.
— Закончился? — спросила она, когда пошли финальные титры.
— Да, трусиха. Теперь можешь выходить из своего укрытия. Под укрытием я подразумеваю пространство между сиденьем и моей спиной.
Скарлетт отстранилась от меня с большим достоинством, или с тем достоинством, которое можно было проявить со взъерошенными волосами и красными щеками.
— Отлично. — Она поправила топ, снова демонстрируя чопорную элегантность. — Расскажи об этом кому-нибудь, и я…
— Покричишь еще? — ухмыльнулся я. В этот момент я был невосприимчив к ее взглядам. — Ты не шутила, когда сказала, что ты слаба, когда дело касается ужасов. Полагаю, ты никогда не выступала в жутких балетах.
— На самом деле я играла в «
Я понятия не имел, что такое «
— Какой твой любимый балет? — спросил я.
Было поздно, фильм закончился, и нам пора было идти спать — по отдельности. Это было бы разумно.
К сожалению, мои решения и ум не вписывались в одно предложение, когда дело касалось Скарлетт. Мой мозг кричал мне, чтобы я уходил, пока я не сделал что-то глупое, но я еще не был готов сказать «спокойной ночи».
К тому же, я не хватал ее и не целовал. Я вел с ней дружескую беседу. Могло ли это повредить?