Нападающий

Я не ожидала, что мне понравится так сильно. Я была скрытной личностью и яростно охраняла свое личное пространство. Но вместо того, чтобы раздражать меня, компания Ашера сделала мою холостяцкую квартиру чуть менее одинокой.

— Какие у тебя планы на день? — спросила я, делая, как я надеялась, небрежный глоток чая.

— Провожу время с тобой, — легко сказал Ашер. — Если ты этого хочешь, конечно.

О, он был хорош. Мало того, он был искренним, отчего моему бедному сердцу стало еще хуже.

— Полагаю, я могла бы составить тебе компанию на некоторое время, — сказала я с притворной неохотой. — Моему чтению придется подождать.

В уголках его глаз появились морщинки.

— Я ценю твое великодушие.

Поскольку «тусоваться» было самым неопределенным занятием из всех существующих, и он не предлагал идей, чем бы мы могли заняться после завтрака, я провела для него быструю экскурсию по квартире.

Смотреть было особо не на что. Помимо кухни, гостиной, ванной и спальни (с которыми он уже был близко знаком), единственным примечательным местом была кладовка, которую я превратила в мини-библиотеку. У меня было не так много места, поэтому я покупала только физические копии любимых авторов или книги, которые я уже читала и любила в «Кинделе».

— Это самый аккуратный дом, который я когда-либо видел. — Ашер уставился на мою тщательно организованную коллекцию книг. Они были отсортированы по фамилиям авторов, затем по высоте книги и затем по цвету.

— Эм, ты видел свое жилище? Оно безупречно.

— Да, но у меня есть люди, которые помогают. А тут ты все делаешь сама. — Он провел большим пальцем по полке. Она осталась чистой от пыли. — Невероятно.

— Мне нравится убираться, — сказала я, наполовину смущенная, наполовину довольная. Я ухаживала за своей библиотекой так, как некоторые люди ухаживают за своими садами. — Это успокаивает. Это заставляет меня чувствовать себя как… не знаю. Как будто я все контролирую.

Я не могла контролировать беспорядок в своей жизни, но я могла убрать его дома. Пролитое молоко? Несколько взмахов полотенцем, и его больше нет. Грязные следы? Ничего такого, что не исправила бы хорошая швабра. Я могла бы щелкнуть пальцами, образно говоря, и вернуть все на свои места.

Эта сила давала хоть немного утешения в мире, где единственной определенностью был хаос.

— Я понял, — сказал Ашер. Он коснулся корешка одной из моих книг Лео Аньелли, той самой, которую он подобрал и вручил мне перед нашей первой тренировкой. Боже, это было словно целая вечность назад. — Вот что я чувствую по поводу вождения.

Я достаточно часто читала таблоиды, чтобы знать, что у него была склонность к уличным гонкам. Несколько громких аварий заслужили ему репутацию безрассудного человека, хотя это не помешало «Блэккаслу» заплатить за него баснословные деньги.

В последнее время я не видела новостей о каких-либо авариях или уличных гонках, в которых он принимал участие, так что, возможно, он уже не был частью этого

Я надеялась на это. До того, как мы встретились, мне было все равно. Если он хотел гонять, то он бы гонял. Он рисковал своей жизнью. Теперь же ужас сжимал мои внутренности при мысли о том, что с ним что-то может случиться.

Теоретически, его неоднозначная история с автомобилями и превышением скорости должна была оттолкнуть меня, учитывая мои проблемы с этим. Но я не могла совместить эту безрассудную, дерзкую версию его из таблоида с тем вдумчивым, заботливым мужчиной, который исследовал хроническую боль после того, как я рассказала ему о своей аварии, и который нанял того же шофера, чтобы возить меня на тренировки и обратно, потому что мне было некомфортно с незнакомыми водителями.

Я была пассажиром в машине Ашера много раз, и он всегда точно следовал правилам. Я никогда не чувствовала себя неловко или напуганной, что говорило о многом, потому что даже самые незначительные вещи выводили меня из себя.

Таблоиды не были самым надежным источником. Возможно, в гонках Ашера было больше, чем казалось на первый взгляд, или, может быть, я был наивна.

Я перебирала способы, которыми могла бы спросить его об этом, когда он взял фотографию с верхней части моей книжной полки.

— Это твоя мама?

Пятилетняя я была одета как сказочная принцесса, с тиарой и всем остальным. Моя мама стояла рядом со мной, ее лицо светилось гордостью.

— Да. Это было сделано перед моим первым балетным выступлением. — Мое лицо смягчилось при воспоминании. — Она была так горда, что повела меня есть мороженое после. Если бы ты знал мою маму, ты бы знал, какое это было большое событие. Она не

любительница молочных продуктов или нездоровой пищи. Совсем.

Ашер рассмотрел фотографию более внимательно.

— Ты была очаровательна.

— Была? — поддразнила я.

Он отложил фотографию и снова повернулся ко мне.

— Мне кажется, ты перешла от очаровательного к чему-то другому.

Теплый мед наполнил мои вены.

Низкий тон его ответа разогнал наше беззаботное утро и воскресил воспоминания о том, что мы делали вчера вечером. То, что он заставил меня почувствовать, и неопределенность, которую мы высвободили.