Напарник

Все прошло неожиданно быстро. Пацан даже не сопротивлялся, будто весь закаменел. Трудно только было вогнать иглу под кожу, будто и она обрела жесткость древесины. А вену Сергей нашел легко, сказался опыт.

Уже вытаскивая тело на дорогу, Сергей подумал – что, если парень так и не потерял сознания? Что, если последним усилием он сдерживал рвущиеся мышцы, чтобы покорно встретить иглу? Мысль мелькнула и ушла – Сергей давно научился подавлять подобные мысли.

Он отогнал грузовик на узкую грунтовую дорогу, ведущую через рощу. Пинком распахнул дверцу, спихнул вниз закостеневшее тело. Спрыгнул следом, обошел машину. Отпер кузов. Закинул труп внутрь, подивившись птичьей легкости щуплого тела. Потом, опершись рукой, залез туда сам. Подошел к контейнеру. Тяжелый куб, целиком, казалось, отлитый из темного металла. Сергей легко откинул крышку, заглянул внутрь. Он знал, что увидит там – черные скорлупки, прах. Можно было взять его в руку, раскрошить между пальцев. Миха говорил, что черной трухой этой хорошо удобрять огород, но огорода у Сергея не было.

На минуту он представил – что, если бы все было наоборот? Если бы он не совладал с собой тогда, под грузным брюхом «Минска»? Сейчас бы на его месте стоял пацан, и не знал бы, что делать, не знал, почему напарник стынет трупом, что за черная шелуха рассыпана по ящику. И Сергей привычно заставил себя пожалеть, что все случилось не так. Без этого не будет удачи в следующей поездке.

А штука вся ушла в пацана, утвердилась за двадцать часов поездки. Максимальное время в пути – двадцать четыре часа. Они там хорошо просчитали. Двадцать часов поездки, потом укольчик – и одной штукой меньше. Сколько рейсов им еще потребуется, чтобы извести всю эту мразь? Даже считая те, когда никому не пришлось умирать?

Сколько бы ни было – на Сергееву долю хватит.

Сергей безразлично уронил скорлупки и подошел к телу напарника. Порылся у него в нагрудном кармане – но военного билета не было. Правильно, не берут они с собой военных билетов. Только номер, вышитый на кармане. Зачем покойнику имя?

Сергей вытащил заначенную еще с заправки пачку сигарет, уселся, свесив ноги в открытую дверь кузова, и закурил. Какое, черт побери, блаженство – наконец-то можно покурить.

6

– Ублюдок! Козел!

Крик летел над озером, как могла бы лететь жирная ворона, недавно обожравшаяся на городской свалке. Тяжело, лениво взмахивая крыльями, поводя из стороны в сторону толстым желтым клювом.

На берегу орал и матерился охранник, Савельич. Он тряс своим ружьем, но Сергей знал – старик не выстрелит. Старик же знал, что, сколько он не ори, Сергей все равно будет переплывать на лодке озеро, будет лезть через забор, и, пригибаясь, бежать к крайнему справа домику, где ждут его два прижавшихся к стеклу лица – женское и детское.

На этот раз Сергей привез им красную икру, и, говоря откровенно, он мог бы и поделиться с Савельичем. А, впрочем, Савельич все равно заглянет вечером к Любе. Напросится пить чай. Потреплет по затылку Женьку – вон, какие космы отрастила! Будет сидеть, дуть на кипяток и намекать на блины с икрой. И равнодушно встречать равнодушный Любин взгляд. Но пока следовало проявить служебное рвение, и Савельич орал: