Напарницы

– Именно опознание, – уверенно подтвердила Энту. – Очную ставку будем проводить, если подозреваемый будет отрицать, что был в тот вечер на улице Теплого Ветра вместе с Ласенной. Очную ставку проводят только в случае, если показания подозреваемых расходятся с показаниями свидетелей, потерпевших или других подозреваемых. Но ведь, чтобы это понять, нужно сначала получить эти самые показания, правда?

Аулэ кивнула, и они приступили к планированию допроса Яганейсэ.

С этой задачей напарницы сумели справиться уже только после обеда. Но все их усилия пропали даром – Алуэрду Яганейсэ не только не сознался в убийстве, но и вообще отрицал свое знакомство с Ласенной. Подозреваемый заявил, что восемнадцатого февраля находился у своих родителей в деревне Галабреу, расположенной неподалеку от Версинты, того города, который был указан в найденном при обыске билете, и порез на руке получил, когда поранился о гвоздь, помогая отцу чинить дверь сарая.

– А что, настоящие преступники тоже вот так вот нагло врут? – пораженно спросила Аулэ, когда симулятор закончил озвучивать показания Яганейсэ.

– Конечно, причем некоторые – даже после того, как дознаватель предъявляет им неопровержимые улики.

– Но мы ведь все равно будем предъявлять ему эти самые доказательства и очную ставку тоже проведем?

– Ну разумеется, мы должны выполнить все необходимые следственные действия, а уж признается подозреваемый или нет, при наличии убедительных доказательств его вины не так уж и важно. Вот только я думаю, что сначала надо допросить родителей Яганейсэ, чтобы предъявить ему сразу весь комплекс улик, вдруг да все в совокупности они заставят его признаться, – высказала свои соображения Энту.

– Но ведь он явно не был восемнадцатого у родителей, обратный билет-то у него на шестнадцатое февраля.

– Но билет-то не именной, поэтому сам по себе еще ничего не доказывает, – возразила Энту.

– Ну да, именные только на международные поезда бывают, – опечалилась Аулэ, – так что ты права, он может сказать, что купил другой билет, а этот просто не успел сдать. Хотя это и будет не очень убедительно, с чего бы ему деньгами-то разбрасываться?

– Вот, кстати, об этом – надо еще послать запрос на консервный завод, чтобы дали официальный ответ, в какой период этот Яганейсэ был в отпуске, и допросить его коллег насчет того, что он говорил о том, откуда у него порез на руке.

– Но ведь это будут показания с чужих слов.

– И тем не менее, если окажется, что им он объяснял причину по-другому, это тоже будет косвенное доказательство того, что подозреваемый лжет.

Родители Яганейсэ заявили, что он действительно проводил у них в феврале свой отпуск, но точных дат они не помнят, хотя уверены, что Эрду уехал обратно в Джиалэу до двадцатого числа, поскольку он им говорил, что отпуск у него до двадцатого. Ни с каким ремонтом сарая сын им во время своего визита не помогал, а время проводил в основном за выпивкой с приятелями из местных, возвращаясь в родительский дом только на ночь. Пореза у него на руке, по словам родителей, на момент отъезда из Галабреу тоже никакого не было.

Согласно официальной справке с консервного завода положенный отпуск Яганейсэ в феврале использовал частично: взял двенадцать дней из положенных двадцати пяти – с девятого по двадцатое февраля включительно[38]. Коллеги Яганейсэ по цеху подтвердили, что после возвращения его из отпуска видели у него на правой руке повязку, наличие которой он объяснял тем, что отдыхая у родителей в деревне, колол дрова и получил порез, случайно выронив топор.

Озвучив результаты допросов коллег подозреваемого, симулятор сразу же перешел к перечислению результатов экспертиз. Увы, ни один из ножей, найденных в квартире Яганейсэ, не являлся орудием преступления. Зато групповая принадлежность крови, обнаруженной на изъятой при обыске одежде, и ее биологическая группа соответствовали крови убитой. А признаки крови, обнаруженной на месте преступления, соответствовали крови подозреваемого, как и признаки крови с найденного при обыске носового платка. Ну и еще рубец на правой руке Яганейсэ по заключению эксперта по форме и длине соответствовал ранению в результате соскальзывания руки с рукоятки ножа на одностороннее лезвие ножа и не мог образоваться ни в результате ранения гвоздем, ни в результате ранения топором. Степень заживления раны свидетельствовала о том, что ранение было причинено примерно за две недели до момента проведения экспертизы, то есть примерно в то же время, когда было совершено убийство.

– А вот теперь будем проводить очную ставку? – спросила Аулэ.

– Да, теперь будем, – с улыбкой кивнула Энту. – Сначала допросим неора Хермитанду в присутствии подозреваемого, а потом уже будем повторно допрашивать Яганейсэ.

Но ни очная ставка, ни предъявление подозреваемому других собранных по делу улик результата не дали – Яганейсэ не сознавался.

– Слушай, а как мы вообще поймем, что все сделали правильно? – озадачилась Энту. – Мы должны заставить его признаться или как?