Наперегонки с судьбой

– Пусть, – согласился Люциан. – Но окружающие не должны задаваться ненужными нам вопросами. Так что соблюдение формальностей обязательно.

– Конечно же, я пойду на похороны драгоценного отчима. Вот только если смогу поправиться. Я после последних событий так слаба.

– А что, кстати, с тобой случилось, дорогая племянница?

Она поддержала игру, пожимая плечами, ответила:

– Совершенно не помню. Помню, как вышла их столовой, дошла до главного коридора, а потом всё – в памяти полный провал. Никак не вспомнить.

– Что ж? – многозначительно покивал Люциан. – Будем надеяться, что со временем память к тебе вернётся. Возможно, это поможет процессу выздоровления.

Люциан извлёк из внутреннего кармана камзола белый запечатанный конверт и положил его рядом с Александрой.

Она не смогла скрыть удивления:

– Что это?

– Письмо, – скупо ответил он, но ей померещилось за этим коротким словом сочувствие.

– Письмо? Чьё?

Нехорошее предчувствие кольнуло сердце.

– От твоего отца.

– Что?!..

Она перевела взгляд с письма на Люциана и обратно.

– Я не понимаю…письмо? От Арли? Но… он же змей! Змеи не умеют писать письма.

Серые, прозрачные глаза наполнились грустью, но смотрели прямо.

– Просто прочти, – мягко сказал он. – Я буду рядом. Позовёшь, когда понадоблюсь.

Его шаги прозвучали тревожным колоколом в тишине, отдаваясь лёгким эхом в большом, полупустом помещении.

С нехорошим предчувствием она потянулась к белому четырёхугольнику и дрожащей рукой вскрыла его.

Подчерк был мелким, с резким наклоном и жёстким нажимом, но хорошо разборчивым:

«Александра!

Мне жаль, что мы так мало были с тобой знакомы. Я никогда не сдавался, но бывают в жизни моменты (не признавать этого – грешить против истины) когда некоторые вещи не исправить. Слишком поздно сегодня для того, чтобы увидеть твой первый шаг, услышать твоё первой слово, проводить тебя в первый раз в школу или поговорить и твоей первой влюблённости в мальчика. Я не увижу твоего первого заклинания, не научу тебя кататься на велосипеде. Мы не станем с твоей матерью спорить из-за многих вещей, из-за которых спорят любящие родители.

Я столько лет ненавидел не тех людей, а истинный виновник всё это время был так близко. И если бы не ревность и злость, я мог бы догадаться о том, что происходит, но какой толк теперь об этом говорить.

Смерть ли Росио разрушило заклятие или твоё полное вхождение в силу – мне судить сложно, но проклятие спало. Ты совершила настоящее чудо, расставив всё по местам, как тот самый кудесник из машины, волшебным образом устраняющий все препятствия и каждому раздающий то, что ему причитается.

Лишь ты сделала всё то, что мы пережили с твоей матерью, ненапрасным. Ты гораздо лучше того, что мы оба заслуживали.

Я понимаю, чего ты хотела бы получить от меня, но… я не могу тебе этого дать, Александра. Спаситель и хранитель из меня никакой, конечно, до подлости и низости Росио мне ещё ползти и ползти, но я тоже убийца. И по моему следу идут такие же убийцы. Они считают меня последним в роду Спайдеров и пусть так и останется.

Холливэлы смогут стать для тебя тем, о чём ты всегда мечтала – твоей семьёй. И ты точно выживешь. Я не хочу принести смерть той, что дала мне покой.