Наперегонки с судьбой

— Не знаю… Мне так неприятно! И я, скорее всего, уволюсь, не могу, когда мне не доверяют… Так что наш спор я, считай, проиграла.

— Стоп-стоп-стоп… Ты это что — плачешь, что ли?..

Павел крепко взял Настю за плечи и развернул лицом к себе:

— Ну и ну… А я-то думал, что ты сильная… Ну-ка, пошли!

И, не обращая внимания на ее сопротивление, увлек девушку в сторону своей двери. Впрочем, нельзя сказать, чтобы она очень сопротивлялась — ни в тот момент, ни чуть позже, когда, включив (наверное, для ее успокоения) какую-то тихую музыку, Павел подверг ее настоящему допросу.

— Теперь подведем итог, — он серьезно посмотрел на Настю. — Неужели в этом самом салоне нет ни одного порядочного человека?

— Ну почему же? Лиза… И Лева, ее жених, по-моему добрый парень, хотя и слабоватый… Клиентки симпатичные.

— А из несимпатичных?

— Только баба Дуня. К каждому шагу придирается… Но я не обижаюсь, она, наверное, думает, что я на ее место претендую. Вот скажу ей завтра, чтобы не волновалась…

— А хозяйка?

— Виктория Сергеевна? Не знаю… — Настя задумалась. — Ну, она такая красивая, стильная… Но вся какая-то напряженная…

— Ты считать умеешь?

— А что? — удивилась Настя.

— А то, что хороших получается все же больше!

— Хочешь сказать — не надо увольняться?..

— Ты говоришь, не я.

— Паш, а ты, часом, не психолог?

— Нет, я хирург.

— И работаешь в службе спасения, я знаю…

— Та-ак, Мария Петровна настукала…

— Что за слово такое — «настукала»?! Лучше расскажи про свою работу!

— Не сейчас, Настя…

— Почему?

— Потому что сейчас я должен заниматься.

— Надо же, какой ты положительный! — Настя фыркнула и поднялась с диванчика, на котором они с Павлом сидели. — Небось в школе отличником был!

— А ты?

— Твердой троечницей!

— Прозвучало крайне гордо…

Настя рассмеялась, одновременно почувствовав, как остатки плохого настроения испаряются, словно последний снег на весеннем солнышке.

— Зато по рисованию у меня были сплошные пятерки! Хочешь, я тебя нарисую?

— Шарж, что ли?

— Могу и настоящий портрет! По-моему, у меня наследственный талант: мой папа был художником.

— Почему «был»? Он что…

— Нет-нет, он жив… надеюсь. Просто я о нем ничего не знаю.

— А хочешь узнать? Как его фамилия?

— Петров… Конечно, хочу.

— Н-да… Не повезло. Петровых-то тысячи. Вот был бы он какой-нибудь Шванкопуст — сразу бы нашли…

— А ты у нас кто?

— Я — Ветров.

— Здорово! Если когда-нибудь потеряешься, найду легко.

— Знаешь что? Напиши-ка мне все-таки его данные: фамилию, имя, отчество, год и место рождения… Я все же попробую поискать через свои каналы.

— В МЧС?

— В МЧС…

— А ты много людей спас?

— Лично я — ни одного. У нас командой работают.

— А смешное что-нибудь было?

— Не помню… Ну, вот, котенка одного целый день спасали. Стену пришлось краном поднимать, а завал разгребали вручную шестнадцать человек… Смешно?

Настя фыркнула.

— Не-а… Спасли?

— Можешь заглянуть под диван… Аркадий Павлович!

Что-то теплое и пушистое так неожиданно скользнуло по Настиной ноге, что она взвизгнула и отскочила в сторону, выпуская на середину комнаты упитанного пушистого кота, видимо, все это время дрыхнувшего под диваном.

— Спятил, да? Предупреждать надо! А почему он Аркадий Павлович?

— В честь моего напарника, с которым его спасали.

— Ох, Паша, — Настя виновато посмотрела на своего собеседника, — прости, я сегодня какая-то сама не своя… Скажи, а к страшному можно привыкнуть?

— Привыкнуть, Настена, можно ко всему. — Павел грустно улыбнулся чему-то своему.

— А ты когда-нибудь плакал?

Она и сама не понимала, почему вдруг задала этот вопрос. Скорее всего потому, что сама плакала редко, а вот сегодня — раскисла.

— Плакал… Один раз.

И увидев ее вопросительный взгляд, опять грустно улыбнулся. — Это было в Абхазии. Дал я одной бабульке лишнюю буханку хлеба, а она упала на колени и давай мне ноги целовать… Я заплакал…

Отчего-то комната Павла на мгновение качнулась перед Настиными глазами. И она, словно со стороны, услышала свои собственные слова:

— Паш… Я тебя люблю!

— Так… Приехали.

Вскочив на ноги, Павел решительно взял Настю за руку:

— Все, троечница… Спокойной ночи!

— Ну и ладно… — Настя надула губы и с гордым видом направилась к балкону. — Пока, хронический отличник!..

— И сколько там было баксов? — Лиза расспрашивала Настю про этот самый кошелек, наверное, уже минут пять.

А Настя только изумлялась: откуда это прямо с самого утра весь салон знает о вчерашнем происшествии?!

— Говорю тебе — не знаю! Что я их, считала, что ли? Ну, наверное, где-то пятьсот, не меньше.

— Неужели так ничего и не разглядела?

— Ну почему? Фотографию нашей Виктории разглядела, бумажку какую-то… Я вообще подумала, что это ее муж потерял. Но тогда непонятно, почему она так перепугалась…

— Муж… — Лиза пожала плечами и отхлебнула свой кофе. — А может, любовник…

— У нее что, есть любовник?

— Ходят слухи… Глянь, чего это на нас так баба Дуня вылупилась?

Настя вспыхнула:

— Эта старая курица подозревает, что я хотела забрать деньги себе! И за что только она меня так возненавидела?

— Не обращай внимания. Она вообще-то совсем не злая, это в ней просто ревность говорит… Нет, как это тебе нравится?!