Наперегонки с судьбой

— Много ты понимаешь, — Панкратов с удовольствием опрокинул в себя ледяную минералку и, крякнув, отставил стакан в сторону. — Как раз бабу-то Дуню увольнять и нельзя!

— Почему?

— Потому… Ты знаешь, что в этом помещении раньше было? То-то… Тут было турагентство. А еще раньше — булочная, а до нее обычная общепитовская столовка. Такой гадостью кормили — врагу не пожелаешь… Ну а ваш покорный слуга, то бишь я, был здесь в те доисторические времена обыкновенным участковым. И именно с тех, общепитовских времен, бабу Дуню знаю!

— Ну и что? — Лев, которому явно хотелось смыться, с недоумением посмотрел на Панкратова. — К чему ты это все рассказываешь?

— К тому, Левушка, что баба Дуня во всех перечисленных мной заведениях работала, и ни в одном из них ни разу за все время их существования не было никаких неприятностей: ни ревизий, ни пожаров, ни ограблений, ни наездов! Так что для вас она как талисман, расставаться с которым ни под каким видом нельзя!

— Во как!

— Именно так… Это что — здесь и нашли вчерашний кошелек?

— Ну… Какая-то раззява уронила, а Настя, новенькая наша, подобрала… Стоп! А ты откуда знаешь?

И, поскольку майор в ответ всего лишь улыбнулся, Лева вдруг проявил к их разговору настоящий интерес:

— Нет, ты скажи, в конце концов, что в этом кошельке было-то? Все прямо как с ума посходили, с утра языки чешут… Виктория ходит сама не своя, Лиза мне все уши прожужжала… Бомба там была, что ли, миниатюрная?

Неизвестно, что бы ответил Панкратов, если бы в этот момент их уединение не было нарушено появлением Милы.

— Левушка, я готова!

На ней была надета, как отметил Панкратов, какая-то обалденная спортивная форма в облипочку, наводившая на мысли от спорта весьма далекие… Но Леву, кажется, ни на что подобное вид очаровательной блондинки не наводил.

— Я занят! — Валентин и предположить не мог, что тренер способен так рявкать на своих девиц. — И вообще, ты недавно ела, заниматься нельзя!

— Да разве это еда? Легкий салатик… И вообще, никаких перерывов, у меня совсем другое настроение, спортивное… А если и еда, так от занятий она быстрее сгорит!

— Вряд ли еда сгорит с такой скоростью! — Внезапно возникшая возле столика Лиза пристально смотрела на Льва, хотя слова ее были обращены к Миле.

— Это еще что такое? — Блондинка зло уставилась на Лизу. — Ты, собственно, по какому праву вмешиваешься в наш разговор?!

— Не могу молчать, когда несут чушь…

Взглянув на враз покрасневшего и растерявшегося тренера, Панкратов понял, что его присутствие тут не обязательно. Он решительно поднялся из-за столика, вежливо попрощался, ничуть не удивившись, что никто из присутствующих его не услышал.

Собственно говоря, он и сам думал о другом: меньше всего в данный момент Валентина интересовали местные любовные треугольники. Его надежды на то, что ему удастся до разговора с Викторией собрать хоть какую-то полезную информацию, не оправдались. Даже на новенькую, оказавшуюся в центре случившегося, и то не удалось взглянуть заранее…

Что-то толкнуло его в спину, едва он свернул в коридор, ведущий к Викиному кабинету. Мгновенно развернувшись, он профессиональным захватом в долю секунды изловил нечто вполне даже материальное. В объятиях Панкратова оказалась перепуганная и (даже в столь нелепой ситуации этого нельзя было не заметить!) симпатичная девушка.

— Ой, простите… Я случайно!

Настя готова была сквозь землю провалиться: прямо рок какой-то! То Павла несколько раз подряд с ног сшибала, теперь и вовсе незнакомого человека едва не свалила.

— Да не за что извиняться-то. — Валентин усмехнулся, разглядывая новенькую (в том, что это она и есть, он не сомневался) с видимым удовольствием. — Мне было очень приятно. Готов повторить!

— Спасибо, с кем-нибудь другим!

Смутившаяся было Настя мгновенно перестала смущаться и, высвободившись из объятий незнакомца, решительно направилась по коридору к приоткрытой двери кабинета Виктории.

Девушка совсем уже было собралась войти, когда чем-то знакомый мужской голос заставил ее замереть перед дверью. Настя не сразу поняла, что Виктория Сергеевна разговаривает с человеком по громкой связи. Получалось, что она, Настя, подслушивает…

— Дрон, — голос Виктории был нетерпелив и настойчив. — Тебе не кажется, что если он все уже подготовил, а теперь открыл карты, то договариваться с ним поздно?

— Усложняешь, Вика, как всегда, — голос неведомого Дрона, искаженный микрофоном, снова показался Насте знакомым. — Поздно бывает лишь в том случае, когда договариваться не с кем… Не суетись, все будет хорошо.

— Хорошо уже было… Погоди, а как же наше с тобой дело?

— Отложи.

— «Отложи»! И на сколько, по-твоему?.. Ты хоть понимаешь, какой все это бред? У меня же никогда не было и нет никаких врагов!

— Ой ли?

— Клянусь!.. И у Стаса в последнее время все тихо… И «крыша» у нас с тобой — лучше не бывает! Светлана? Так она давно успокоилась. А если вспомнить Панкратова…

— Вика! Алло! Вика! — В голосе мужчины послышалось раздражение. — Ты с кем разговариваешь, с собой или со мной? Я-то это все и так знаю! Уймись, разбираться во всем будем, как и положено, по порядку.