Наперегонки с темнотой

Это произнес тот, кто первым выпрыгнул из внедорожника. По возрасту он был старше остальных и, насколько можно было судить, являлся у них командиром. Его подчиненные послушно заткнулись, но дула винтовок от дверей убирать и не подумали.

Ближе всех стоящий к машине военный осторожно заглянул в салон, затем открыл переднюю пассажирскую дверь, скользнул взглядом по женщине с двумя детьми и, по-видимому, заметив мой карабин, бросил:

— Здесь оружие, сэр!

— Это твое оружие, приятель? — подчеркнуто спокойным тоном обратился ко мне старший.

Соображая, как буду выпутываться, я молча кивнул. Несомненно, настроены эти ребята не так дружелюбно, как мне показалось вначале, а значит придется как-то с ними договариваться. Они не походили на простых мародеров, каждый был отлично снаряжен, а кроме того, не выглядел истощенным от голода или многодневной битвы за выживание. То, что они из какого-то лагеря, было вполне очевидным, но я не мог взять в толк, чего им нужно от нас.

Единственное я осознавал четко — их минимум шестеро, а я один и безоружен, следовательно, против них у меня нет никаких шансов. Между тем тот, кто обнаружил мой карабин, обошел машину и открыв водительскую дверь, полез внутрь. Догадавшись, что полез он за карабином, я сделал движение в его сторону.

— Не трожь!

— А ну стой на месте! — порывисто обернувшись, гаркнул он. Дуло его винтовки нацелилось мне в грудь, а карабин с сиденья быстро перекочевал к нему в руки. — Остынь-ка, дружок, и лучше не делай резких движений.

Через мгновение из машины выскочила Терри. Домчавшись ко мне за ничтожную долю секунды, она двумя руками вцепилась в мой свитер и вперила в военного разъяренный взгляд. С усилием отодрав от себя пальцы дочери, я задвинул ее к себе за спину и, глядя на старшего, спросил:

— Чего вам нужно?

Он вдруг во весь голос расхохотался, но затем, обращаясь к наставившему на меня винтовку солдату, зычным, чуть хрипловатым голосом воскликнул:

— Ну ты и идиот, Фостер! Ты же до смерти напугал этих людей. Опусти-ка свою пушку! Не видишь, они не представляют угрозы? — Тот, кого назвали Фостером, подчинился, а старший со смехом обратился ко мне: — О боже, прости, приятель! У нас выдалась веселая ночка, так что мои ребята слегка на взводе. Вы откуда?

Пока говорил, он неспешно приближался ко мне и остановился, только когда подошел вплотную. Военный ждал ответа, при этом с интересом разглядывая мое лицо.

Сам он был уже немолод — по внешнему виду ему можно было дать около сорока пяти лет, а крупные черты кое-где перерезанного морщинами лица и пронизывающий взгляд бледно-голубых глаз производили впечатление человека с принципиальным и решительным характером.

— С конца декабря мы скрывались в пригороде, — подчиняясь странному магнетизму его взгляда, проговорил я. — Примерно в пятидесяти километрах отсюда. Нас было около ста, после сегодняшней ночи осталось двенадцать. Возможно, кому-то еще удалось выжить, но я пока точно не знаю.

— И что случилось с остальными? — полюбопытствовал он.

— Напали зараженные. Их было много, две-три сотни, может больше. Мы отстреливались сколько могли, а потом они ворвались в дом.

— Ясно, — как мне показалось, с сочувствием обронил он. — Да уж, ночка у тебя тоже выдалась несладкой. Как зовут?

— Уилсон. Джон Уилсон.

В ответ он не представился. Кивком головы военный по очереди указал на жмущуюся к моей спине Терри и стоящую чуть поодаль Лору.

— Жена и дочь?

— Да, дочь, — подтвердил я. Про Лору смолчал.

— Ладно, приятель, езжай за нами. В пяти километрах отсюда есть старый армейский порт. Там большой военный лагерь, доставим вас туда.

— Вы это серьезно? — не веря ушам, спросил я.

— А похоже, что шучу? — Он кривовато улыбнулся и с силой хлопнул меня по плечу. — Тут все кишит этой нечистью, так что, если не хочешь в лагерь, можешь составить им компанию. Мы уже неделю как выезжаем на рейды, отстреливаем сколько получится и попутно собираем выживших. Ну так что? Двигаешь с нами?

— Стойте! — опомнился я. — Я должен вернуться к нашему убежищу! Там, возможно, тоже есть выжившие! Вы должны поехать со мной!

— Ну это уже не сегодня. Мы всю ночь мотались по городу, теперь наша смена окончена.

— Вы не понимаете! — настаивал я. — Там же дети, женщины… Если их не забрать, они не переживут следующую ночь!

— Слушай, приятель, остынь, — с ленивой снисходительностью протянул он. — Ты говоришь, что зараженных было две, а то и три сотни. Поверь, там никого не осталось. Давай, садись в свою машину и двигай за нами.

Он развернулся, чтобы отойти к внедорожнику, но я схватил его за рукав армейской куртки и со злостью крикнул:

— Да стойте же, черт возьми!

— Эй, полегче! — Резко крутанувшись, военный ощерил в угрожающем оскале крупные, чуть желтоватые зубы и устремил на меня сверлящий, полный предостережения взгляд. Всю его приветливость как ветром сдуло. — Либо едешь с нами, либо дальше выбираешься сам. Карабин мы тебе, так и быть, отдадим.