Наперегонки с темнотой

— Капитан Купер, думаю, этот человек болен, — легко тронув его за рукав кителя, вмешалась невысокая седоволосая женщина. — Похоже, он еле стоит на ногах.

Я и не заметил ее присутствия. Только когда женщина заговорила, я понял, что все это время она находилась по левую руку от Купера. У нее было строгое миловидное лицо, серые, несколько холодные глаза, надменный рот и сдержанные манеры. По тому, что одета она была в белый медицинский халат, я догадался, что она врач.

А еще в шаге от них обоих стоял совсем еще молодой и розовощекий, всего лет двадцати от роду, мальчишка-военный. В одной руке он держал картонный планшет с белыми листами бумаги, в другой карандаш. Судя по всему, он был помощником Купера.

— Позвольте, дальше я сама, капитан. — Не дожидаясь согласия, женщина в белом халате повернулась ко мне. — Как зовут вашу дочь, мистер… э-э-э…

— Я Терри Уилсон, — звонко ответила Терри.

До прихода этой троицы она сидела подле меня, но как только наш бурный диалог с Купером начал входить в острую фазу, резво встала. Щеки и нос ее были перепачканы, волосы свалялись в грязный нечесаный ком и приобрели темный оттенок, зато синие глаза пламенели от гнева.

— Что ж, хорошо, Терри, — растянув губы в сухую улыбку, сказала женщина. — Сколько тебе лет?

— Десять, мэм.

— Замечательно. Где твоя мать?

— Она умерла, мэм. Два с половиной года назад.

— Понятно. — Она бесстрастно кивнула и вновь обратилась ко мне: — Значит, вас двое, мистер Уилсон?

Пока она говорила с Терри, Купер не сводил с меня уничтожающего взгляда, а я между тем все глубже погружался в пучину жестокой лихорадки. Озноб перерос уже в крупную дрожь, тело будто поджаривали на открытом огне, а едкий пот заливался в глаза. Я вытирал его рукавом, но тотчас он набегал снова. Мне было до того паршиво, что казалось, стоит убрать ладонь от стены и я моментально свалюсь прямо под ноги стоящему передо мной подонку в офицерской форме.

— Нет, с нами эти женщины и дети. — Кивком головы я указал на Лору и остальных.

— Хорошо. Сейчас вас вместе с дочерью проводят на второй этаж, где вы получите необходимую медицинскую помощь. Вам придется сдать анализы и пройти кое-какие тесты, а затем, прежде чем присоединиться к другим жителям лагеря, несколько дней вы проведете на карантине. Вам все понятно, мистер Уилсон?

Меня мутило все сильнее, но я с вопросом указал на стоящих рядом женщин:

— А что с ними?

— За них не волнуйтесь. Их пока тоже разместят в госпитале. — Она быстро отвернулась, а я сквозь шум в ушах услышал ее сдержанный, обращающийся к кому-то сбоку голос: — Ваше имя, мисс, а также возраст, профессия и прежнее место жительства?

— Я Лора Прайс, мэм…

Дальнейшее я понимал плохо. Туман в глазах стремительно нарастал, так что уже с трудом я различил, как ко мне подошли двое человек. Поддерживая под руки, они долго вели меня по коридорам и лестницам, а я путался в ногах, спотыкался, выравнивался, спотыкался снова и изо всех сил старался не перейти за границу сознания. Я пытался удержаться на поверхности, но постепенно сползал во что-то кромешно-черное, вязкое, беспроглядное.

Последнее, что я увидел, прежде чем нырнуть в это с головой — было испуганное лицо Терри. Я увидел ее на уровне своих глаз и успел подумать, что должно быть все-таки упал, а потом чернота обступила меня со всех сторон. Она плескалась вокруг, словно воды бескрайнего древнего океана, затопляла меня всего до краев, убивала даже намеки на связные мысли.

Иногда мне удавалось ненадолго прорваться сквозь нее и тогда вокруг начинали мельтешить чьи-то лица или отдельные части чьих-то тел. Я видел множество рук, выписывающих странные, несуразные пируэты или говорящие головы, монотонным голосом читающие объявления, из которых у меня не получалось вычленить ни единого слова. Затем их сменяли какие-то газетные заголовки и страницы с мелким машинописным текстом, который воображался мне крайне важным, но опять же, прочесть из него хотя бы букву я не мог. Кроме того, меня мучил то нестерпимый жар, то лютый холод, а также слышались обрывки чьих-то цитат и свистящий, вкрадчивый шепот.

Шепот я слышал почти постоянно и это сводило меня с ума. Из-за него я все время испытывал навязчивый страх. Он когтями вцеплялся мне в грудь и подолгу не отпускал, а когда наступал просвет, я понимал, что должен бежать. Следом снова наступала кромешная тьма.

Будучи заперт в клетке собственного воспаленного сознания, я нескончаемо долго боролся с подсовываемыми им образами и, казалось, угодил на самое дно преисподней, а потом внезапно наступил покой. Я хорошо запомнил то ощущение невыразимого облегчения и четкое понимание, что все осталось позади. Вынырнул я из этого состояния с сильным чувством жажды и голода.

— Джон, вы очнулись, — донесся до моего слуха тихий шепот, а следом сверху возникло заспанное лицо Лоры. — Ну наконец-то! Вы так нас напугали! Как вы себя чувствуете?