Наперегонки с темнотой

Резко надавив на педаль газа — так, что двигатель издал устрашающий утробный рев — Марта устремилась вперед. Ого, да она в ярости! Я не понял, к кому была обращена ее последняя реплика — ко мне или к тому сержанту, но стало очевидно, что продолжать спор дальше бессмысленно.

Устало откинув голову на мягкий кожаный подголовник, я закрыл глаза и попытался отрешиться от всего происходящего. Следующие четверть часа мы в полной тишине неслись по узкой безлюдной дороге. В машине висело враждебное молчание, воздух же будто пропитался парами едкой желчи. Казалось, любое случайно брошенное слово способно воспламенить его и сжечь все к чертям.

Пока мы ехали, с каждой новой минутой моя злость на Марту обращалась в досаду на самого себя. Действительно, кто я такой, чтобы учить ее морали и уж тем более стыдить? Разве она что-то мне обещала или хоть как-то дала понять, что между нами возможно нечто большее, чем совместная поездка за ответами на интересующие нас обоих вопросы? И разве я не сам напросился ехать с ней, в то время, как она меня отговаривала? Не она ли говорила, что я должен увезти дочь в безопасное место? И если уж быть до конца откровенным, поперся я в эту поездку не за ответами, а всего лишь из желания провести с ней несколько часов.

Выдумав себе несуществующие радужные перспективы, я поддался соблазну и поплелся за ней, как изголодавшийся по еде пес. По сути я и был таким псом, только изголодался я вовсе не по еде. Осознав наконец, что моя гневная вспышка была ничем иным, как приступом ревности, в который раз за сегодняшнее утро я назвал себя идиотом.

Мне не за что ее укорять — она ничего мне не должна. Как она там сказала: «Не пытайтесь меня пристыдить, мистер Уилсон»? Стыдиться мне стоило бы лишь самого себя. Не имея на ревность ни прав, ни оснований, я позволил по отношению к ней грубость и резкое осуждение. Что ж, теперь ей известно об истинных мотивах, толкнувших меня в эту поездку и можно только догадываться, как она смеется надо мной.

Проехав очередной, с виду давно опустевший городок, Марта свернула на пыльную проселочную дорогу. Она уходила далеко на северо-запад и вела к лаборатории. Навигатор показывал, что до нее осталось чуть меньше тридцати пяти километров.

По одну сторону дороги высилась стена заповедного леса, по другую лежало перепаханное поле. С его открытых просторов наша машина просматривалась с той же легкостью, с какой в безоблачный день просматривается далекая линия горизонта, а потому Марта прибавила ходу и примерно через десять километров свернула под защиту деревьев. Выбрав тихую, укрытую пышными кронами поляну, она заглушила двигатель.

— Я видела вдалеке вертолет, так что дальше ехать опасно. Нас могут заметить.

Это была первая фраза, сказанная с тех пор, как мы отъехали от того блокпоста. По тому, каким тоном она была произнесена, я понял, что она до сих пор злится.

— Вы хотите идти пешком? — как можно сдержаннее спросил я. — До поселка больше десяти километров.

— Да, Джон, — глядя мне прямо в лицо, сухо ответила она. — Я хочу попробовать обойти оцепление, которое там наверняка есть и разыскать хоть кого-нибудь, с кем можно поговорить.

От прежней веселой и улыбчивой Марты не осталось и следа. Сейчас на меня смотрела целеустремленная молодая женщина с твердым блеском в глазах. Ее темные брови решительно сходились на переносице, губы были упрямо сжаты, отчего скулы заострились и стали похожи на верхушки айсбергов, а взгляд буквально метал шаровые молнии.

Она была безумно красива в этот момент. Даже несмотря на всю свою злость, я не мог этого отрицать. Как не мог отрицать и того, о чем старался не думать всю дорогу, находясь так близко от нее. Я дико ее хотел.

— Значит, идем пешком, — так же спокойно проронил я.

Отведя взгляд от ее лица, я достал из под сиденья рюкзак, затем вытащил из кармана мобильник, написал Терри, что у меня все в порядке и только после этого вышел из машины. День был в самом разгаре. Стрелки на моих наручных часах показывали без десяти два.

Глава 19

Ступая настолько тихо, насколько требовало нежелание привлечь к себе чье бы то ни было внимание, мы с осторожностью шли по лесным тропам. Кто или что может скрываться среди бесчисленного количества растущих здесь дубов, вязов и кленов мы не знали, а потому не сговариваясь, предпочли проявлять предусмотрительность. В какой-то степени нам обоим это было на руку — разговаривать друг с другом совсем не хотелось.

Местами лес обрывался и тогда нам приходилось спешно перебегать через вспаханные равнины, заросшие высокой травой участки земли или поля еще неубранных подсолнухов. Находясь на одном из таких полей, мы услышали гул приближающегося вертолета. Увлекая за собой Марту, я едва успел повалиться на землю, как уже через полминуты он пролетел буквально над нашими спинами.

— Заметили? — боясь поднять голову, прошептала она.