Наперегонки с темнотой

— Надеюсь, что люди. Может, из того поселка? До него осталось не больше трех километров. — Немного поразмыслив, я тихо добавил: — Но лучше не торопиться. Нужно подобраться поближе, а там посмотрим.

Мы снова пошли вперед и были уже совсем рядом, когда стук опять стих. Больше он не повторился. Выждав время, я стал продвигаться дальше и вскоре разглядел большой пень с торчащим из него топором. Повсюду валялись свежесрубленные ветки и сваленные в кучу поленья, но вокруг не наблюдалось ни единой живой души. Все здесь замерло в тишине — даже птицы не издавали ни звука.

Бросив взгляд через плечо, я увидел настороженное лицо Марты. Она бездвижно стояла за моей спиной, вглядывалась в окружающие нас деревья и, так же как я, пыталась понять, куда делся хозяин топора. Еще через секунду раздался ружейный выстрел. Дробь с визгом вонзилась в растущий рядом с нами дуб.

Схватив Марту за руку, я шагнул за его мшистый ствол, снял обрез с предохранителя и застыл в неподвижности. Дуб был достаточно широк, чтобы скрыть нас обоих, а потому бежать назад не имело смысла — стреляющий легко нас достанет, стоит отойти хоть на шаг. Едва лишь звук его выстрела стих, как вокруг восстановилась прежняя неестественная тишина.

Держа обрез наготове, я осторожно выглянул — перед глазами простирался небольшой, окруженный зарослями шиповника пятачок земли. Стремясь определить, откуда стреляли, я вглядывался в каждый его сантиметр, но видел лишь кусты и стволы деревьев. Тотчас же прогремел повторный выстрел и на этот раз дробь просвистела всего в нескольких миллиметрах от моего уха.

— Эй, вы двое! Выходите! — прокатился над поляной шепелявый, сильно надтреснутый мужской голос. Судя по тембру, принадлежал он старику.

— Не стреляйте! — крикнул я.

— Кто вы такие? — спросил тот же голос.

Пока я обдумывал ответ, Марта, опередив меня, громко сказала:

— Мы журналисты. Не стреляйте, пожалуйста!

— Какие еще журналисты? Журналисты в телевизоре. Они по лесам с ружьем не шастают и не подкрадываются как дикие звери.

Она достала из кармана куртки свое удостоверение, зажала его в кулаке и с опаской показала из-за дерева.

— Вот, посмотрите! Я журналистка, меня зовут Марта Дилл. Я с телеканала Ти-Эн-Си.

Голос помолчал, а потом надтреснуто проскрипел:

— Выходите! Только скажи тому, другому журналисту, пусть уберет свое чертово ружье. Я видел у него в руках.

Я засомневался — послушать его или попробовать договориться, чтобы дал нам уйти. Но мы ведь искали встречи с местными жителями и нам никто не обещал, что они окажутся мирными.

— Джон? — вопросительно глядя на меня, прошептала Марта.

Ее лицо тоже выражало сомнение. Прячась от выстрелов, я не заметил, как крепко прижал ее к себе, а теперь обнаружил, что и она от страха вцепилась в меня обеими руками.

— Стойте за деревом и будьте готовы бежать, — тихо сказал я, затем выставил руку с обрезом вперед и предупреждающе крикнул: — Я выхожу! Опустите ружье!

Выждав пару секунд, я поднял обе ладони вверх и шагнул на открытое пространство. Поляна по-прежнему была пуста, однако теперь я разглядел, что стрелявший притаился за кустом метрах в трех от пня с топором. Он все еще целился, уверенно держа перед собой старый дробовик с длинным двуствольным дулом.

— Что вы здесь делаете? Вы живете рядом? — спросил я.

— Эй, приятель, ты у меня на мушке, так что и вопросы задаю я. Положи-ка свой обрез на землю и отвечай, какого хера вам понадобилось в моем лесу?

— Это ваш лес? Простите, мы не знали, — продолжая стоять с поднятыми руками, произнес я. Обрез отпускать мне ничуть не хотелось. — Мы идем к поселку, что возле лаборатории.

— На кой хер вам туда приспичило? Там никого нет, только те выродки, что на людей не похожи.

Он наконец-то вышел из своей засады. Моим глазам предстал невысокий, худой, но, несмотря на древний вид, еще достаточно юркий в движениях дед. У него была седая, грязно-желтого оттенка борода, доходящая до впалой, будто мощным ударом вдавленной груди и такого же цвета волосы. Они спутанными клочьями торчали в разные стороны, окружая его лицо и голову так, что издали тот походил на громадный гусеничный кокон.

Из одежды на нем были коротковатые, непомерно широкие коричневые штаны, а также рубашка, которой, по всей вероятности, сравнялось никак не меньше полувека, настолько та выцвела и поизносилась. Вся его фигура выглядела неряшливо, запущено и как-то нелепо. «Может, местный сумасшедший?» — подумал я.

— Мы хотим узнать, что там происходит. — Марта тоже вышла из-за дерева и встала рядом со мной. — В городах пропадают люди, но никто не говорит, в чем причина. А еще мы хотим выяснить, кто те, как вы их назвали, выродки, что нападают по ночам. Вам что-нибудь известно о них?

— Ты только глянь, какая пташка залетела ко мне в лес, — обнажив челюсть с желтыми, а местами и отсутствующими зубами, улыбнулся старик.