НАПЕРЕГОНКИ СО СМЕРТЬЮ

- Да, а в чем дело? Вы по какому вопросу? - следователь оказался молодым еще парнем, ровесником Банды. Его открытое и улыбчивое славянское лицо еще не успело приобрести отпечаток лености и тупости, столь свойственный многим его коллегам, и Банда почувствовал к этому парню симпатию и доверие. Такие ребята еще встречались иногда в этой стране - энтузиасты в лучшем значении этого слова, они работали не за славу и деньги, а за совесть, утешая себя и свою семью тем, что когда-нибудь, пусть через пять или десять лет, государство возродится, вершить его судьбы станут люди разумные, совестливые и талантливые, и именно тогда честный и преданный труд во благо государства и общества получит наконец свое достойное вознаграждение.

Утешение это было слабое. Сегодня, в данную минуту, удержаться от соблазна уйти в коммерцию, в криминальные структуры, в систему теневой экономики и жить припеваючи прямо сейчас, сразу, - было нелегко. Слабейшие не выдерживали. Оставались лучшие, и именно на них, на молодых и честных, держались еще остатки опозоренной российской армии, продажной российской милиции, купленной российской журналистики, забытой Богом российской медицины и т.д. и т.п. Эти парни, сами того не сознавая, спасали государство от полного краха и развала и давали хоть какую-то надежду на будущее. И теперь, увидев, что делом Алины Большаковой занимается один из них, Банда вдруг почувствовал настоящее облегчение и какую-то смутную пока веру в счастливый исход дела.

- Моя фамилия Бондарович…

- Боюсь, это мне ни о чем не говорит.

- Вы занимаетесь похищением у ГУМа?

- Похищением… Скорее, хулиганством с нанесением тяжких телесных повреждений.

- Нет, вы не поняли. Сегодня утром у ГУМа…

- ..плеснули человеку в лицо кислотой.

- Да, я знаю. Это мой коллега, охранник из "Валекса".

- Так вы тоже оттуда?

- Да… Но девушка, которую он охранял… Она похищена.

- Понимаете, дело о похищении пока заведено быть не может. Прошло слишком мало времени.

Свидетелей нет. Кто докажет, что это не любовная история с горячим женихом и неприступным отцом, и молодым ничего иного не оставалось, как именно таким образом избавиться от надоедливого телохранителя?

- Это я - жених.

- Ах, вот как!

- И я был ее вторым телохранителем. Просто сегодня не моя смена. Я знаю, ее украли.

- Да ты садись. Тебя как по имени? Ничего, что на ты?

- Нормально. Я - Александр.

- А я Виктор… Тут вот какое дело, Александр…

Я тоже не сомневался в похищении, искал свидетелей, думал о причинах. - Машков, закуривая, замолчал, и Банда нетерпеливо подогнал следователя:

- И?

- Довольно темная история.

- В каком смысле? Слушай, не тяни, Виктор, говори толком, что тебе удалось узнать.

- Почти ничего. Старушенция там одна у входа какую-то тряпку продавала. Так она что-то брякнула о чеченцах, но подписывать показания отказалась категорически.

- Чеченцы?

- Кавказцы, азиаты… Словом, люди нерусской наружности. Пострадавший Нежданов…

- Анатолий?

- Да. Так вот, он тоже что-то успел заметить. Но с ним до сих пор возятся врачи, и толком снять показания пока не было возможности. Но и это еще не все сюрпризы.

- Господи, Виктор!

- Ты знаешь, почему я здесь, а не на месте преступления или не в больнице у Нежданова? Почему я не отрабатываю версии? Не задействую систему перехвата черного "мерседеса" с транзитными немецкими номерами? Почему, черт возьми, не роюсь в картотеках в поисках знакомого почерка или не трясу старушку, запугивая ее пятнадцатью сутками за отказ от дачи показаний?

- Ну?

- А я больше этим делом не занимаюсь.

- Как? - Банда от удивления аж привстал. - А чего мне дежурный про тебя сказал? Чего я здесь,с тобой время теряю?

- Дежурный тебе все верно сказал.

- Тогда я ничего не понимаю.

- Я тоже, - Машков старательно, затушил сигарету, раздавив ее в пепельнице, и внимательно посмотрел Банде в глаза. - Я тоже сейчас ничего не понимаю. Только кое о чем могу догадываться.

- О чем?

- Полчаса назад дело забрал лично начальник отделения и отвез в другое учреждение. Им теперь занимается то ли безопасность, то ли контрразведка. Гэ-бэ, одним словом. Подсекаешь?

- Что это может означать?

- Одно из двух - либо Большакова была слишком важной персоной в системе государства, раз ею заинтересовались органы безопасности…

- Была? - Банда почувствовал, что вздрогнул от этого короткого слова, и с ужасом уставился на старшего лейтенанта милиции.

- Извини, Саша, это профессиональное. Так вот, трудно представить себе, чтобы студентка юридического факультета интересовала эти конторы.

Значит, на ее похищении замыкались чьи-то очень серьезные и крупные интересы.

- У нее отец - крупный ученый, военный. Он мог попросить кого-нибудь посодействовать…