Наперекор стихии

— Если Брайн все это время знал, что я не виновата в потере «Ариадны», и ни разу не пытался увидеться со мной, сказать, что он не прав, как ты можешь пытаться убеждать меня в его любви?

— До самого конца войны мы служили Конфедерации на море. Когда мы вернулись в Ливерпуль, ты уже была замужем за другим человеком. Ты написала Дейзи, что счастлива с Раулем.

«Если бы я подождала, — с сожалением подумала Селена. — Если бы не искала спасения в браке с Раулем». Селена была благодарна полумраку, царившему в комнате и скрывавшему выражение боли на ее лице. Она быстро встала.

— Я хочу переодеться, — сказала она. — Приготовлюсь к ужину. Ты обещал отвезти меня куда-нибудь, помнишь?

Прежде чем Дональд мог что-нибудь сказать, она повернулась и поспешила наверх, в свою спальню. Сев за туалетный столик, она постаралась успокоить поднявшийся в ней вихрь мыслей.

Брайн знал, что она не предавала его. Он знал, но это ничего не меняло; даже если бы она не была замужем за Раулем, ей нечего надеяться на брак с Брайном. Давно он сказал ей, что единственный дом, который ему нужен, — это море, и она поняла, что ни одна женщина не сможет удержать его больше чем на несколько коротких недель.

Ее захватило чувство непреодолимого отчаяния, сильного, как никогда в жизни. Всю свою жизнь она бросала вызов судьбе, пользуясь всем, что могло помочь выжить: красотой, чувственностью, сексуальностью и живым умом. Селене приходилось бороться даже в те страшные дни в Алжире. Она вспомнила, как Том Кендал направил ей в лицо заряженный пистолет и как она убедила не убивать ее. Она не поддавалась бурям, грозившим поглотить ее, была выше всех несчастий — только ради того, чтобы сейчас жить спокойно, иметь деньги и положение в обществе и смотреть в будущее без всяких надежд. Впереди, казалось ей, ее ждет длинная вереница годов, сплошная пустота, без любви и радости. Она не заведет любовника, хотя Рауль и может дать ей на это молчаливое согласие. Брайн — ее единственная любовь, ее жизнь — навсегда потерян.

Когда вошла Бланш, ее горничная, и засуетилась, зажигая круглые матовые светильники, Селене пришлось заставить себя пройти ритуал приготовлений к ужину с Дональдом. Бланш посоветовала ей надеть черное платье, отделанное кружевами, но Селена покачала головой.

— Нет, — сказала она. — Сегодня мне нужно что-то цветное, яркое.

— Ну, тогда атласное платье с парчовой юбкой медового цвета, — предложила Бланш. — Его только сегодня вечером привезли.

— Это как раз подойдет. И найди новую губную помаду.

Селене хотелось сегодня хорошо выглядеть ради Дональда.

Июньским вечером бульвары заполнила бесконечная процессия ландо, колясок, карет и фаэтонов; лошади сверкали начищенными крупами, кучера красовались в ливреях, некоторые даже в напудренных париках и белых чулках, неожиданно снова вошедших в моду. По пути в ресторан Селена поддерживала беседу, спрашивая Дональда, придумали ли они с Дейзи, как назовут малыша, останутся ли жить на Телфорд-сквер или переедут за город, когда родится ребенок.

— Пока мы останемся на Телфорд-сквер, — сказал Дональд. — Дейзи нравится городская суета и шум. Правда, она переделала весь дом, ты бы и не узнала его. Влетело мне в копеечку, — добавил он с улыбкой. — Но это стоило того — Дейзи так радовалась!

Экипаж остановился перед кафе «Англез». Когда Селену и Дональда провели в отдельный кабинет и принесли ужин, Дональд заметил, как она вдруг притихла и каким встревоженным стал ее взгляд. Официант вышел, и он спросил:

— Что случилось? Ах, да, — поддразнивал он ее. — Ты ведь не боишься, что кто-то из твоих знакомых увидел, как ты заходишь в отдельный кабинет с джентльменом, не являющимся твоим мужем?

— Нет, конечно. Здесь, в Париже, подобные вещи вряд ли вызовут скандал.

— Что же тогда? — спросил Дональд. — О чем ты думаешь, моя милая?

— Я вспомнила одну ночь в Алжире. Мы были в плену в крепости в Сен-Дени, и мужчины — лейтенант Рошфор и… и Крейг… и другие пытались поддержать друг друга и меня. Они говорили, что когда мы снова будем свободны, то встретимся в Париже, прямо здесь, в кафе «Англез».

— И вы так и не встретились?

— Я одна выбралась живой из Сен-Дени. — Она не могла остановить поток вдруг вырвавшихся воспоминаний. — Лейтенанта Рошфора и его людей расстрелял целый взвод, а Крейг Лейтимер, американский журналист… Крейг был замучен до смерти.

— Боже мой! — Дональд покачал головой. — Дейзи говорила, что ты переменилась, приехав из Алжира, но я и не предполагал, что ты пережила такие ужасы. Но в конце концов, тебя пощадили.

— Меня не застрелили, но временами я желала этого.

Ее горло пересохло, она сделала глоток вина и продолжала говорить. Дональд обнял ее за плечи, и она, не глядя на него, рассказала ему кое-что о событиях в Сен-Дени и позже, в Тимгаде.

— Я сказала тебе, что вышла замуж за Рауля не только ради Кейта, но и по другим причинам. Я хотела спокойствия, безопасности, которые, как я думала, мне принесет брак. Казалось, этого достаточно. Сначала так и было.