Наперекор судьбе

— Вы приехали сюда помогать нашим парням в госпитале?

На этот раз она кивнула утвердительно.

Вечером старый портье принес ей обед в номер и бутылочку вина, которую приберегал для себя.

— Вы — хорошая женщина, — сказал портье, ставя поднос на столик.

— Спасибо, — ответила тронутая до глубины души Аннабелл, подумав, что никто в Нью-Йорке и Ньюпорте с ним не согласился бы.

Вечером старый портье сказал, что попросил своего племянника завтра отвезти Аннабелл в Аньер. Год назад тот был ранен на фронте, у него была повреждена рука, но старик заверил ее, что Жан-Люк отличный шофер, и извинился за то, что племянник повезет даму на грузовичке; другого транспорта у них нет. Аннабелл ответила, что это ее вполне устраивает.

В ту ночь Аннабелл никак не могла уснуть. Девушка не знала, что ей принесет завтрашний день. А если ей не позволят остаться в госпитале? Оставалось молиться, чтобы позволили.

Глава 14

Аннабелл и племянник портье Жан-Люк выехали в шесть часов утра, когда над Парижем поднялось солнце. Было ясное утро. Жан-Люк сказал, что позавчера началось сражение в Шампани, которое до сих пор еще не закончилось. По его словам, это была уже вторая битва в тех местах; количество убитых и раненых составляет сто девяносто тысяч. Аннабелл слушала его с безмолвным ужасом, пытаясь осознать услышанное. Это было немыслимо.

Но ведь именно поэтому она здесь и оказалась. Чтобы лечить раненых и делать все для их спасения или хотя бы для облегчения положения. В дорогу Аннабелл надела черное шерстяное платье, высокие ботинки и черные чулки, а в сумку положила белый фартук. Аннабелл надевала такой на Эллис-Айленд. Когда она не соблюдала траур, то надевала белый фартук с более яркими юбками и платьями. Но сейчас ее траур по матери продолжался. Почти вся одежда, привезенная с собой Аннабелл, была черного цвета.

Они проселками добирались до госпиталя три часа. Дороги были разбитыми, с рытвинами и ухабами, но чинить их было некому — рабочих рук не хватало. Все, кто мог держать в руках оружие, были в армии; дома оставались только старики, женщины, дети и демобилизованные раненые. Аннабелл нещадно трясло в грузовичке, который, по словам Жан-Люка, обычно использовали для перевозки домашней птицы. Увидев несколько перьев, приставших к чемоданам, она улыбнулась. Когда она рассматривала свои руки, проверяя, насколько коротко срезаны ногти, то увидела узкую светлую полоску на пальце, оставленную обручальным кольцом. На мгновение у нее сжалось сердце. Аннабелл сняла кольцо в августе, но до сих пор чувствовала его отсутствие. Она оставила кольцо в банковском сейфе, в шкатулке с драгоценностями. Там было и кольцо, которое Джосайя подарил ей перед помолвкой. Он настаивал, чтобы она носила оба кольца.

До Руамона — старинного аббатства тринадцатого века — они добрались только после девяти. Здание было прекрасным, с изящными арками и расположенным рядом прудом. В аббатстве кипела жизнь. Сестры в форменных платьях везли по двору раненых на инвалидных колясках, другие торопились в разные крылья здания, третьи вынимали носилки из карет «Скорой помощи», водителями которых были женщины. Санитарами тоже были женщины. Здесь вообще работали только одни женщины, включая врачей. Единственными мужчинами, которых видела Аннабелл, были раненые. За несколько минут она увидела всего одного врача-мужчину, торопливо пересекавшего двор. Когда Аннабелл в нерешительности остановилась, не зная, куда идти, Жан-Люк спросил, нужно ли ее подождать.

— Да, если вы не возражаете. — На мгновение Аннабелл стало страшно. Что она будет делать, если ее не возьмут волонтером? Куда поедет? Аннабелл решила, что останется во Франции и будет искать работу здесь. Если ничего не получится, она поедет в Англию, но домой не вернется. Может быть, никогда. Сейчас ей не хотелось об этом думать. — Я должна поговорить с местным руководством и выяснить, смогу ли я здесь остаться, — сказала она.

Аннабелл вошла во двор и прочитала надписи на стрелках, указывавших в разные стороны аббатства. На одной из них было написано «Администрация».

Двинувшись в этом направлении и войдя в здание, она увидела женщин за письменными столами. Здесь кипела работа, но во всем чувствовался порядок и хорошая организация дела. Большинство канцелярских служащих составляли француженки, но Аннабелл заметила среди них и англичанок. А все водители карет «Скорой помощи», которые толпились здесь, были молодыми француженками. Их готовили тут же, в аббатстве; некоторые на вид были совсем юные. Двадцатидвухлетняя Аннабелл была среди них не самая молодая. Она была достаточно взрослой, чтобы справиться с любой работой, которую ей доверят, и куда более опытной, чем многие волонтеры.

— Здесь есть человек, с которым я могу поговорить о службе волонтером? — на безукоризненном французском спросила Аннабелл.