Наперекор ветрам

Несмотря на хвастливые заявления Махно, его полки почти без боев отдавали волость за волостью деникинцам, наступавшим со стороны Кривого Рога. Не совсем спокойно Махно чувствовал себя и в Помошной, где обосновался его штаб. На части Красной Армии махновцы не нападали, да и советским войскам пока было не до боя с бандой Махно. Это батько понимал. Но все же он опасался появления красных бронепоездов с запада и велел срыть железнодорожное полотно на десятки верст в сторону Первомайска. Сначала содрали рельсы, потом растащили шпалы. Согнали для этого несколько тысяч крестьян из сел по Черному Ташлыку и почти столько же воловьих упряжек.

Обмозговал Махно и другое. На всякий случай отвел в Ново-Украинку дивизию Полонского, отгородив ее от советских войск своей старой гвардией — конными полками Каретника.

В какой-то мере махновская демагогия затронула отсталую часть бойцов и 45-й дивизии, в том числе Особого полка Анулова, наполовину состоявшего из портовых грузчиков, лудильщиков, шапошников, парикмахеров, столяров, мобилизованных одесскими профсоюзами. И это было понятно. Трудности в тылу и неудачи на фронте вызывали брожение умов. Кое-кто начинал полагать, что наиболее верный путь тот, которого придерживался Махно. Именно в этом заключалась основная опасность махновщины. Подняв свое черное антисоветское знамя в пору самых тяжких испытаний, махновцы довели брожение умов до высшего предела. Казалось, вот-вот наступит праздник на их улице.

Но частный успех — это не полная победа. Выиграть сражение — это не значит еще выиграть войну.

Положившись целиком в штабных делах на Гарькавого, Иона Эммануилович редко теперь бывал в Бирзуле. То он выезжал в Рудницу, на самый удаленный участок донельзя растянутого фронта дивизии, то несколько дней проводил в штабе бригады Котовского, то отправлялся в Одессу, куда его часто вызывал губком.

Одесса переживала трудные дни. Правда, деникинцы были еще далеко, но органы Советской власти в городе уже почти прекратили свою деятельность. Чиновники административного аппарата ждали новых хозяев. Срывалось снабжение войск хлебом и боеприпасами. Из всех щелей поднимали голову белогвардейцы. Все большее беспокойство вызывало поведение некоторой части комсостава 47-й дивизии, начальник которой Лагофет, бывший коммерческий моряк, действовал очень круто, делая главный упор на принуждение.

Ежедневно распространялись всевозможные слухи. Душа гражданина начала уступать душе обывателя. Вражеская агентура не дремала. Генерал Шиллинг переправил через фронт не только «Скорпиона». Докатилось и до Одессы: в Юзовке, Горловке, Никитовке, Севастополе, Симферополе деникинцы вешают рабочих на телеграфных столбах. Прилетела к одесским берегам песенка:

От расстрелов стоит дым,
то Слащёв «спасает» Крым…

Сидевший уже три недели в Одесской губчека «Скорпион» охотно рассказывал о себе, но упорно отказывался назвать других агентов.

К Одессе под прикрытием боевых кораблей Антанты приближался деникинский десант. Гражданская работа в губкоме и губисполкоме с каждым днем сворачивалась, усиливалась работа военная. Три дивизии — 45-я, 47-я, 58-я — и множество разрозненных частей, защищавших южные подступы к городу, нуждались в твердом руководстве. Его осуществлял губком партии. В губкоме больше всего прислушивались к мнению командира 45-й дивизии Ионы Якира.

С захватом махновцами Помошной прервалась регулярная связь с Киевом, с Советским правительством Украины и со штабом 12-й армии. Работала лишь слабенькая радиостанция. Кроме того, отдельным, наиболее доверенным товарищам удавалось под видом обывателей поддерживать случайную связь Одессы с внешним миром.

Хотя клещи на линии Ново-Украинка — Рудница благодаря стойкости полков 45-й дивизии Якира еще не сомкнулись, юг Украины к середине августа 1919 года оказался фактически отрезанным. Эта вынужденная автономия обязывала ко многому.

15 августа петлюровцы, пронюхав, очевидно, об осложнениях в тылу 45-й дивизии, обрушились на позиции бригады Котовского со стороны Могилева. Гайдамаки и галичане-сечевики с ожесточением бросались в атаки на поредевший 400-й стрелковый полк Колесникова. Жовтоблакитников беглым огнем поддерживали бронепоезда «Черноморец» и «Вiльна Украiна».