Написанное остается

Молитвенный дом. П р а с к о в ь я  убирает помещение, наводит порядок.

С е к т а н т ы  поют псалом на мотив песни «Златые горы».

Прости нам, господи, обиды,
Грехи нам тяжкие прости.
Пошли нам ясную планиду
И всех нас в рай к себе пусти.
Мы видим там златые горы
И слышим райских песен звук.
К суду господнему идем мы
И не боимся страшных мук.

Х а р и т о н  вводит  А н т о н и я, который с его помощью занимает место за продолговатым столом с небольшой переносной трибуной. Сектанты с благоговением смотрят на «пророка».

Х а р и т о н. А сейчас познакомимся с дорогим братом нашим ясновидцем и пророком Антонием. Быстренько, ета самая, станьте все в цепочку.

П р а с к о в ь я (помогает выстроиться). В цепочку, сестрицы, в шнурочек, любые! Около стеночки, около стеночки.

Сектанты с трудом выстраиваются в очередь. Каждому хочется быть ближе к «пророку».

А н т о н и й. Познакомимся, мои возлюбленные братья и сестры во Христе Иисусе!

Х а р и т о н (подводит Савося, докладывает). Брат Савелий, сторож, ета самая, храма, активист и все такое.

Антоний ощупывает лицо Савося, как это делают слепые. Старик теряется и не знает, как себя вести.

С а в о с ь. Чего это он, не при нас будь сказано?

А н т о н и й (торжественно). Блаженны чистые сердцем, ибо они бога узрят.

С а в о с ь. Видать, скоро уже встретимся. Как лето, так еще слава богу, а зимой ой как хвораю. Вот как затиснет, как защемит…

Х а р и т о н (очень ласково). Прищеми, Савоська, язык и похристосуйся.

Савось и Антоний целуются. Старик уходит на «правый фланг». К Антонию подбегает Агафья. Он ощупывает ее лицо. Женщина в восторге.

(Докладывает.) Сестра Агафья. Моя баба. Можно, ета самая, сказать, первая ревнительница благочестия.

А н т о н и й (торжественно). Блаженны кроткие, и земля им в наследство.

А г а ф ь я (христосуясь). Если бы ваши словцы да богу в ушки! А то уже (всхлипывает) сколько разочков нечестивые на огородики замахивались.

С а в о с ь (шепчет). И обрежут, если минимума не дашь.

А г а ф ь я (зло, но сдержанно). По кишкам тебя пусть резанет с твоим минимом.

М а т в е й. Харитон, уйми свою бабу! Это же не доведи господь!

С а в о с ь. Ее же, язву, хлебом не корми, только дай кому в ляжку вцепиться.

П р а с к о в ь я (испугавшись за отца). Папа!

Х а р и т о н. Савось, ета самая, замолчишь ты сегодня али нет?

А н т о н и й (спокойно). Следующий!

Х а р и т о н. Подходи, ета самая, Галиночка, подходи!

Прасковья подталкивает Галю. Антоний тщательно ощупывает лицо девушки, рука его скользит по ее руке. Галя отодвигается от Антония, а тот стремится похристосоваться с нею. Прасковья подталкивает дочь в спину.

А н т о н и й (восторженно). На ней прославится имя господне, и жених ее небесный грядет в полунощи!

А г а ф ь я. Не очень-то она небесного жениха ждет. Больше на культурника этого глаза пялит.

П р а с к о в ь я (шипит). Чтоб ты так к горячему железу пристала, как ты к нам пристаешь.

А г а ф ь я. Сама крутящая, и дочка твоя крутелка.

Х а р и т о н (истерично). Чтоб вам подавиться, аль грех, аль нет?!

Агафья и Прасковья целуются.

А н т о н и й (спокойно). Без истерики, брат Харитон. Кто следующий?

Х а р и т о н. Кто следующий?

М а т в е й. Бегу!

Х а р и т о н (докладывает). Брат Матвей! С фермы.

М а т в е й. С хвермы! С хвермы!

Антоний кое-как, наспех ощупывает лицо Матвея. Старику пора было бы уже отойти и уступить место Ульяне и Марьяне, а он начинает жаловаться.

Ревматизм у меня, святой наставничек, паралич на него! И чем я только не натирался!

А н т о н и й (нетерпеливо). Блаженны страждущие и болящие, ибо помилованы будут.

М а т в е й. На вас, святой наставничек, вся надежда.