Написанное остается

Резко, тревожно звонят телефоны во всех кабинетах.

З л ы д е н ь (трагично.) Поздно! Теперь уже поздно! Теперь все! Труба! Крышка! Сожалею, но не раскаиваюсь! Работать в таких условиях не могу. За всякую пакость взыскивают, а всякую мерзость клеймят! Устал! Хватит! Не желаю! Ухожу непонятым! (Вынимает из-за пояса пистолет.) Словом, не поймите меня правильно, но одним Злыднем сейчас станет меньше. (Поднимает пистолет к виску.) И попрошу занавес. Мне бы не хотелось травмировать зрителя. Пусть он спокойно ждет выстрела.

В с е  х о р о м. Занавес! Дайте занавес!

Опускается занавес, но выстрела не слышно. Занавес поднимается. Злыдень стоит на том же месте.

З л ы д е н ь (чешет стволом пистолета за ухом; к залу). Передумал. (Опускает пистолет.) Решил записаться в диссиденты… с выездом. И не поймите меня правильно.

З а н а в е с.

Перевод автора.

ТРЕВОГА Драма в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Н о в и ц к и й  Г е о р г и й  М а к с и м о в и ч — первый секретарь райкома, 30 лет.

Д р о б ы ш  В и к т о р  С е м е н о в и ч — секретарь райкома, 30 лет.

Ш у п е н я  Ф е д о р  Ф о м и ч — член бюро, председатель райисполкома, 35 лет.

М а н а е в а  О л ь г а  С и л ь в е с т р о в н а — член бюро, редактор районной газеты, 30 лет.

Р а з м ы с л о в и ч  Д е н и с  И в а н о в и ч — член бюро, прокурор района, 45 лет.

Т р у б ч а к — член бюро, председатель колхоза, 40 лет.

З у б р и ч  Н и н а  И в а н о в н а — народный судья, 30 лет.

К о л о б у х о в а — народный заседатель, 30 лет.

Я н ч у к — народный заседатель, 45 лет.

З а м с к а я — секретарь суда, 20 лет.

Б о р о в и к — адвокат, 30 лет.

М и х а с ь  Д о б р и н е в с к и й — подсудимый, 18 лет.

А л е н а  М а т у л е в и ч — невеста Михася, 18 лет.

М и х а л и н а  М а т у л е в и ч — мать Алены, 55 лет.

У л ь я н а  Ю р с к а я — мать потерпевшего, 55 лет. }

В е р е н и ч — сторож, 73 лет. }

К р и н и ц а — учитель, 50 лет. }

О л ь х о в н и к — председатель райпотребкооперации, 45 лет. }

З а к р у ж н ы й — алкоголик, 40 лет. }

Г л а ш к а  С ч а с т н а я — продавщица, 25 лет. } — свидетели.

Конвойный.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

I

Свет гаснет. Прожекторы высвечивают уютную лавочку под вербой. На ней сидит  К р и н и ц а. Тихий летний вечер. Звуки засыпающего села. Какие-то мысли тревожат учителя. Он встает с лавочки, прохаживается, потом уходит. Слышен веселый, озорной смех юноши и девушки. Это  М и х а с ь  и  А л е н а. Он догоняет ее у лавочки, поднимает на руки, кружит и, опустив на землю, целует.

А л е н а (доверчиво). А я маме не сказала, что мы поссорились.

М и х а с ь (снова целует ее). Ну и правильно. Мы же не на веки вечные поссорились.

А л е н а. А ты не будь такой.

М и х а с ь. Какой?

А л е н а. Ревнивый, вот какой.

М и х а с ь. Степка спьяна вбил себе в голову, что любит тебя, а ты его еще дразнишь!..

А л е н а. Уж и пошутить нельзя?!.

М и х а с ь. Эти шуточки могут плохо кончиться.

А л е н а. Ой-ёй-ёй! А что будет, как поженимся?

М и х а с ь. То и будет!.. А скоро то будет, Аленка?

А л е н а. Как из армии придешь.

М и х а с ь. Так я же еще туда не ходил.

А л е н а. Вот как придешь, тогда и поговорим, если я за это время за Степку не выскочу.

М и х а с ь. А если серьезно?

А л е н а. А серьезно будет тогда, когда окончательно решу, люблю я тебя или нет.

М и х а с ь. Значит, это тебе еще не ясно?

Алена отрицательно качает головой и тут же склоняется к нему на плечо. Михась целует подругу.

Появляется  К р и н и ц а. Заметив молодежь, пытается исчезнуть.

А л е н а (испуганно). Ой, мама!.. Здесь кто-то шуршит!

М и х а с ь (сердито). Сейчас мы выясним, кто тут шуршит! (Удивленно.) Владимир Михайлович?!. Извините, Владимир Михайлович!

К р и н и ц а. Это вы меня извините. Хотел исчезнуть тихо, а наделал шороха.

А л е н а (шутя). А чего это вы, такой старый, оказались под вербой влюбленных?